– Я кое-что сделала! – Иззи отвернулась от меня и обняла мать. – Пойдем, покажу!
В дверях появился доктор Коун.
– Мэри Джейн! Меня зовут Ричард. – Он протянул мне руку для рукопожатия, как взрослой.
Мама хорошо отнеслась к тому, что этим летом я буду работать у доктора и его жены. Она сказала, что дом, где живет доктор – это респектабельный дом. И снаружи дом Коунов, бесспорно, так и выглядел: это был просторный особняк с черепичной крышей и голубыми ставнями на всех окнах. И пусть лужайка выглядела не слишком опрятно (на газоне местами не росла трава, а живая изгородь наполовину иссохла и стала напоминать тощие руки оголодавших детей), моя мама все равно никогда бы не догадалась о грудах барахла, разбросанного здесь повсюду: на ступеньках лестницы, под ногами в коридоре и по всей комнате, где мы стояли в этот самый момент.
А еще мама никогда бы не подумала, что у доктора Коуна могут быть такие внушительные бакенбарды – густые и длинные, до самого подбородка. Его волосы представляли собой сплошную массу беспорядочных каштановых завитков, торчащих в разные стороны, словно он никогда не расчесывался. У моего папы волосы были гладкие и напоминали шлем, когда он тщательно зачесывал их набок. Я ни разу не видела его ни с усами, ни даже с вечерней щетиной на лице. Ни один человек моложе сорока в жизни не обратился бы к моему отцу иначе, как «мистер Диллард».
Если бы папа знал, что я работаю в семье доктора, он бы одобрил. Но он не обращал особого внимания на события моей жизни. Как, впрочем, и на какие-либо другие события. Каждый вечер он приходил с работы домой, устраивался в кресле у окна гостиной и читал «Ивнинг Сан», пока мама не объявляла, что ужин готов, после чего переходил в столовую, где садился во главе стола. Если мы не ждали гостей, что случалось редко, он продолжал читать газету, пока мы с мамой разговаривали. Время от времени мама пыталась вовлечь его в беседу, говоря что-нибудь вроде:
– Джеральд, ты слышал? Стихотворение мисс Хейзен, учительницы английского у Мэри Джейн, опубликовали в журнале! Ты можешь себе представить?
Иногда папа отвечал кивком. Иногда ронял что-то вроде «Замечательно» или «Однако». Чаще всего он просто читал газету, будто никто не произнес ни слова.
Когда доктор Коун шагнул вглубь комнаты и поцеловал миссис Коун в губы, я чуть не грохнулась в обморок. После поцелуя они отстранились друг друга не более чем на дюйм, и продолжили стоять в обнимку, о чем-то перешептываясь. Я хотела послушать, о чем они говорят, но мне помешала Иззи, которая уже вовсю болтала со мной, тянула за руку, подбирала вещи с пола и объясняла мне, что есть что, как будто я выросла в тундре и никогда не видела американских игрушек. Про «Лего» она сказала:
– Соединяешь кирпичики вместе и вуаля! – после чего подбросила детали, которые только что собирала, прямо в воздух. Сразу теряясь на общем фоне, они приземлились на груду круглоголовых пупсов, сваленных рядом с опрокинутым школьным автобусом.
Пока Иззи объясняла мне, как работает звуковой сигнал в «Операции», доктор и миссис