– А смысл? – пожимаю плечами, лениво сползая по спинке стула в расслабленную позу. И теперь, приятно скрипнув зубами, бесится подпол. – Я ни в чём не виноват. Докажешь обратное? – с вызовом смотрю ему в глаза.
Мужика аж передёргивает всего. Взгляд тяжелеет, челюсть напрягается и рука, лежащая поверх моей папки, сжимается в кулак.
– Слышь, ты! – взвинчивается он. – Борзота! – лупит кулаком по столу. – Вы влезли в частное домовладение. Это уже статья!
Закатываю глаза. Тоже мне, напугал. А то я не знаю, как это решается.
– Если это всё, что ты можешь мне предъявить, товарищ подполковник, то я пойду. Меня дома заждались.
– Не так быстро, Тимирязев. Придётся тебе у нас ещё задержаться. Сейчас приедет хозяин дома с адвокатом. Напишет заявление.
– Мне ему ручку подержать? – ухмыляюсь.
– Лейтенант! – рявкает Рагозин. – Забери его в камеру! Пока я ему ещё пару узоров на рожу не добавил. Сукин сын! Ничего не боится!
– Боятся, товарищ подполковник, те, кому есть что терять, – поднимаюсь, пока лейтенант опять не начал меня лапать.
– Свобода? – хмыкает он.
– Я вот здесь, – делаю из пальцев пистолет и прижимаю к своему виску. – Всегда свободен.
– Ничего. Посмотрим, как ты заговоришь, когда Калинин приедет, – слишком внимательно смотрит на всё ещё закрытую папку с моим делом.
Мля, день этот через задницу начался с самого начала! И сидеть мне здесь долго нельзя, у меня вечером бой в «Клетке». Туда ещё надо добраться. Ставки собраны, бабки никто клиентам не возвращает. Надо отработать.
Уперевшись затылком в стену, сижу в камере и прикидываю, как выпутываться из дерьма, в которое я встрял. Вытаскивать меня некому. Я давно уже сам по себе. Лет с десяти меня воспитывали улица и тренер. И если во мне осталось что-то человеческое, то это только его заслуга. Но каждый раз выходя на ринг, я начинаю сомневаться в том, что оно там осталось…
– На выход! – раздражающее эхо бьёт прямо по мозгам.
Поднимаюсь, выхожу из своей клетки.
– Молись, Данте. Там Калинин приехал, – шипит мне в затылок осмелевший лейтенант.
Прохожу всё по тому же коридору. Пара стажёров вместе с уборщицей оттирают с пола разлитую мной краску. Криво ухмыльнувшись, вхожу в кабинет Рагозина. На входе меня тормозит охрана пострадавшего от пожара бизнесмена. Снова лапают. Да что б вас!
– Р-р-руки, – рычу, скалясь на мужика в кожаной куртке. – Ещё раз тронешь меня, сломаю, – обещаю ему.
Не верит, пытаясь залезть в карманы свободных штанов. Перехватываю в болевой, выворачиваю, ставлю на колено. Все в кабинете подрываются со своих мест.
– Сказал же, сломаю, – давлю сильнее, останавливаясь за мгновенье до перелома.
Второй охранник реагирует слишком медленно. На нашем ринге его бы уже убили. Мужик в дорогом костюме поднимает вверх руку, останавливая своего человека. Заинтересованно смотрит на меня.
– Ломай, обещал же, – говорит он.
– Игорь Саныч… – хрипит уёбок, не понимающий