Домработница умоляюще смотрела на меня.
– В доме кто-то, кроме тебя, был? – Я нарочито строго поглядела на нее.
Она замялась, не зная, как ответить:
– Виола была…
– С хозяйкой дома мне все ясно. А еще кто-нибудь приходил?
– Нет. – Девушка замотала головой и замахала руками.
– Хорошо. Давай теперь осмотрим дом.
– Я уже все здесь перерыла, – Вера чуть не плакала, – Гарика нигде нет.
– Ты могла что-то упустить, – сказала я как можно спокойнее. Домработница была близка к истерике. – Начнем с холла.
И я начала.
В холле искать было уже негде.
– Он не мог залезть в камин? – на всякий случай поинтересовалась я.
– Нет, камин электрический, – более спокойно произнесла Вера.
Я давно это поняла и спросила на всякий случай: мне нужно было, чтобы она немного успокоилась и начала соображать. В таком состоянии, в каком она была сейчас, думать просто невозможно.
Я для порядка осмотрела весь холл: заглянула за кадки с цветами, за кресла, под диван, – в общем, проделала обычную рутинную работу.
– А теперь пойдем, осмотрим комнаты наверху, – я стала подниматься по лестнице, – ты будешь мне помогать.
– Чем я могу вам помочь? Я ничего не умею, – сокрушенно проговорила Вера, поднимаясь за мной по лестнице.
– Почему не умеешь? – спросила я бодреньким тоном. – Ты умеешь печь пироги, а я вот – нет. – Я подкрепила свое утверждение мимикой. Это должно было подействовать на испуганную девушку, придать ей немного сил.
Она действительно стала чуть смелее и пошла вперед.
Вначале мы осмотрели детскую, где на полу еще кружился и попискивал заводной котенок. Здесь была приоткрыта рама. Ровно настолько, чтобы в нее мог пролезть подросток или худенькая девушка. Но щель находилась наверху, так что человеку было бы крайне неудобно в нее влезать. Скорее не неудобно, а даже невозможно.
Напротив рамы за стеклом росла толстая ветка, которая, по виду, могла выдержать человеческий вес. Это меня слегка насторожило. Но, внимательно осмотрев пол и ковер, я не нашла на них отпечатков ног. Потом я подошла к окну и слегка покачала раму: она оказалась очень прочной и не хотела поддаваться моим усилиям. Вылезти наружу Гарик не мог: щель находилась слишком высоко над полом, и двухлетний малыш просто не сумел бы до нее дотянуться. Потом я осмотрела кровать и уголок для игр, где заглянула буквально во все щели.
После детской мы перешли в спальни: их оказалось две. Обе богато убранные, но совершенно разные. На каждой из них лежал отпечаток личности ее обитателя. Так, спальня покойного Гончарова была темного дерева с тускло поблескивающими ручками шкафов, темным пледом в крупную неброскую клетку и письменным столом под красное дерево.