Правда, в семье была легенда, что однажды Иван Матвеевич и его команда шили китель для самого товарища Сталина. Китель был готов, его нужно было только отпарить утюгом. И гладильщица по разгильдяйству оставила старый – еще чугунный, на углях – утюг на кителе, отвлекшись от процесса глажки. Вернувшись к столу, она обнаружила на рукаве мундира пятно, в точности повторяющее очертания утюга. Спасти китель не удалось. И тогда в течение вечера и ночи был закуплен материал и сшит новый костюм. Работу приняли, и даже страшно думать, что было бы, если бы… Вредительство – это, наверное, был бы самый мягкий приговор.
А вскоре дед забрал в Москву и мою маму. Бабушка осталась в деревне одна, у нее были большое хозяйство (сад, огород, всякая живность) и дом, за которым нужен был присмотр. Что уж там случилось в тридцать седьмом году, я точно сказать не могу, но деда забрали соответствующие органы… Мама говорила, что он рассказал политический анекдот, кто-то стукнул… Я думаю, что причиной были зависть, ревность к успехам, а там уж Бог свидетель, что было…
Дедушка умер на Колыме в сорок третьем году, но почему-то мне несколько раз снился один и тот же сон, что я был на его похоронах в Занино. И хотя его похоронили в ссылке, каждый раз детали этого действа совпадали.
Однажды, а я уже учился в десятом классе, бабушка, перебирая вещи в сундуке, обнаружила и показала мне одежду из гардероба Ивана Матвеевича. Это был костюм из ткани невиданного мною табачного цвета с какой-то жилеткой в искорку. Летние брюки цвета слоновой кости в тонкую полоску рождали мысли о Рио-де-Жанейро. Но вот беда – дед был значительно ниже меня ростом и шире в поясе. А я чуть не захлебнулся слюной от зависти, когда бабушка все это снова убирала в сундук.
Бабушка так замуж и не вышла, хотя была хороша собой и хозяйство знатное имелось. Отсутствие в доме мужчины, а может, и арест мужа сделали ее несмелой, я бы даже сказал, пугливой. Бесправие, которое царило в деревне, не добавляло уверенности, а долгая, темная, холодная зима выматывала все нервы и силы. Часто с приближением осени бабушка и мама обсуждали проблему, как жить, если зимой уведут корову или разграбят ульи. Пожаловаться? Но даже если ты знаешь, кто это сделал, страшно – сожгут дом.
И наступала длинная, беспросветная зима, которая была заполнена делами по хозяйству – поросенок, корова, потом теленок – и всех накорми, за всеми убери. А самая трудоемкая работа – это натаскать воды из колодца для скотины, себя и для хозяйства. Иногда в гости к соседям – это если праздник, а так с вечера ожидание нескорого рассвета.
Была, правда, лампочка Ильича, которая тогда уже пришла в деревни… И что? К семи вечера все дела переделаны, и чего зря свет-то жечь, он денег стоит. И зима была с октября (когда выкапывалась последняя картошка) по