А зеленушный обиделся, сделал пару шагов вперед и, стукнув себя кулаком в грудь, гордо заявил:
– Я не зверь! Я с этим, как бишь его, энтеллектам. Вот!
А мне показался странным звук его шагов. Шлепающий какой-то. Опускаю глаза вниз и вижу… полный атас! У мужичонки вместо ног ласты! Не резиновые, а свои, природные. Ступни с длинными перепончатыми пальцами.
– Э-э-э, пойду я, пожалуй, какое-нибудь другое наказание попрошу, – попятилась в обеденный зал и… в кого-то врезалась. Медленно оборачиваюсь.
– Ох ты ж, где моя мини-юбка! – само как-то вырвалось.
Просто передо мной стоял такой парень, что у меня правый глаз – тот, который синий, – задергался. Да, у меня глаза разные. Не в смысле, что один левый, а другой правый. Они по цвету разные. Левый – золотисто-карий, правый – насыщенно-голубой, а когда вот такого, как сейчас, представителя мужеского полу вижу, он становится синим. Сигнал подает, наверное.
– Да ты и без мини-юбки ничего, – заявил мужчина моей мечты, отодвинул меня в сторону и пошел на кухню.
– А вообще без всего – просто неотразима, – почему-то брякнула удаляющейся спине.
– Такое я не берусь утверждать, пока не проверю, – обернулся и подмигнул серебристо-серым, в обрамлении длинных черных ресниц, глазом.
Потом повернулся к кухаркам и выдал:
– Я опять накосячил, в помощь прислали. Колитесь, что у вас тут неподъемное перетаскивать нужно?
– И где у вас тут посуду моют? – бодренько потопала обратно.
– Посуды пока нету. Иди стулья снимать да столы протри. Тамара, дай ей таз и тряпку. А ты, Санек, горе ты наше луковое, топай в предбанник. Там муку и крупу подвезли. Чего куда складывать – сам знаешь, – распорядилась главная кухарка и, уперев кулачищи в необъятные бока, повернулась к зеленому чудику. – Дядька Лучко, мы как с тобой сговаривались? Ты мне рыбу, я тебе подкормку. Так чего пустой приперся? Нечисть ты болотная!
– Я озерная, – пробурчал чудик. – Давай подкормку, а я те завтра ентой рыбы во приволоку, – и рукой над своей косматой головенкой махнул. – Вы ж чего удумали, топить, знамо дело, запрещаете. А нам таперича, акромя рыбы-то, и жрать неча. А она ужо поперек горла. Гони корму, а то русалки на село пойдуть!
– Так у них же ног нету. Ты мне зубы-то не заговаривай, – не растерялась повариха, а потом вздохнула, махнула рукой и сжалилась: – Бери уже. По миру меня пустите, оглоеды. Коли завтра с утра рыбы не будет, ни крупинки больше не получишь. – И как гаркнет: – Санька, откинь там мешок перловки для дяди Лучко.
– Ой, спасибочки. Вот кормилица. Век не забуду, – начал, кланяясь, пятиться к двери по ходу водяной!
– И смотри мне, чтоб хорошо чищенная была! – погрозила пальцем тетка.
– Да как же ж, да обязательно. – И водяной ушел.
– Ну, чего встала? Айда столы тереть, кому говорю.
И я пошла тереть