Баба Таня почти потеряла естественный цвет кожи от расстройства.
– Я больше ни слова не скажу, – пробормотала она.
– Подождите, – снова встрял Андрей, – раз уж на то пошло, я позову еще одного свидетеля. Так уж, для достоверности фактов.
Тут даже Баба Таня удивленно подняла голову, оторвавшись от своего уныния.
– Чего?
Андрей распахнул дверь на улицу и на половину выглянул туда.
– Дорогая, заходи.
– Да-да. Уже так быстро? – послышалось из кресел веранды, увитой виноградными лозами, которых в предутреннем свете невозможно было рассмотреть.
«Дорогая» не заставила себя долго ждать и тут же появилась на пороге. Это была женщина лет тридцати, довольно худощавая, в фирменном пиджаке и юбке. А короткая стрижка темно-каштановых волос лишь подчеркивала ее прямоугольное , но весьма милое лицо. Она довольно приветливо осмотрела окружающее ее пространство. Но ее зеленые глаза как-то ядовито сверкали.
– Мама, и ты здесь, – пролепетала Диана.
– И я здесь, солнышко.
Девочка, было, побежала к маме, но та остановила ее одним жестом руки.
– Соблюдай, пожалуйста, границы. И послушай, что говорит папа.
Но папа ничего и не говорил. Они понимали и поняли друг друга с полувзгляда. Муж и жена, ну что тут скажешь. Андрей со злостью кинул пакет на стол.
– Надо признаться, – обратился он вдруг к Татьяне, – я надеялся если не на вашу добропорядочность, так, по крайней мере, на вашу честность!
Тут подала голос и сама она – бабушка, которая обещалась больше не сказать ни слова:
– Здравствуй, Оленька, – оглянулась она на вошедшую, и снова на мужчину. – Послушай, Андрей, почему же вам всем, ну даже, допустим, вам с Олей, так интересна моя жизнь? – Диана уже предчувствовала что-то нехорошее, мальчики тоже. – Зачем же вы обратили внимание на дело, которое касается меня?!
– Потому что моя дочь живет у вас, Татьяна Васильевна.
– Да? Только ли одно? Конечно не из-за того, что вам стало вдруг интересно, что же та происходит с вашей родственницей. Пусть далекой, но родственницей!
– Далекой, потому что вы действительно зашли слишком далеко. В данной ситуации мое дело – оградить мою дочь от любых неприятностей и опасностей, которые могли бы у нее случиться. Я изначально был против этой поездки. И, да, Татьяна Васильевна, хоть вы и родственница, но я все-таки должен буду разобраться в этом деле, касающимся денег. Хочется вам того или нет. Ведь я прежде всего добросовестный гражданин и та честь…
В эту самую пикантную минуту лампочка взорвалась с писклявым треском, и свет погас.
– Чёрт, – выругался Андрей, таким образом всё же остановив свою речь. Настала кромешная тьма, и всем шестерым пришлось перебраться в зал.
– Так вот, та честь…
– О, пожалуйста, давайте не будем играть в благородных