Лесная хижина представляет собой идеальное место для того, чтобы построить жизнь, основанную на умеренности. Отшельнику не нужно обременять себя лишними вещами и многочисленными знакомствами. Ему легче избавиться от старых привычек. Он принадлежит к тем редким счастливчикам, которые могут наслаждаться великолепием природы. Куда бы он ни посмотрел, его взгляду открывается изумительная красота. Течение времени никогда не прерывается (за исключением случаев, подобных позавчерашнему). У лесного отшельника нет шансов стать жертвой цифровой зависимости.
В то же время симфония леса не будет звучать, когда вокруг много людей. Затворничество – привилегия для немногих избранных. В книге «Календарь песчаного графства», которую я начал перечитывать с утра, растопив печь, звучит похожая мысль: «Все попытки сохранить природу в первозданном виде обречены на провал. Нам нужно видеть объект нашей заботы и прикасаться к нему. Но когда множество людей увидят и потрогают его, от самого объекта заботы ничего не останется». Если толпы людей отправляются в лес, они непременно вырубают все вокруг. Поэтому жизнь в лесу не является решением экологических проблем. Здесь есть внутреннее противоречие: экологические мигранты, массово покидающие загрязненные города, волей-неволей уничтожат оставшиеся лесные пространства. Замкнутый круг.
Все окутано снежной дымкой. Вдали чернеет грузовик рыбаков. Я веду диалог с окном. Ближе к полудню выхожу за порог и бросаю в снег полдюжины бутылок водки «Кедровая». Я найду их через три месяца, когда снег будет таять. Горлышки выглянут из сугробов, как первые подснежники. Прощальный подарок весне от уходящей зимы.
После обеда занимаюсь хозяйственными делами. Укрепляю навес досками и заканчиваю разбирать коробки с припасами. А потом? Чем я займусь потом, когда все будет отремонтировано и разобрано?
В пять вечера солнце исчезает за хребтами. Тень покрывает кедровую поляну, в доме становится темно. Несколько шагов по льду быстро прогоняют внезапно накатившую тоску. Вглядываясь в далекий горизонт, снова начинаю верить в правильность своего выбора: именно это место, именно эта жизнь. Не знаю, спасет ли красота мир, но она спасает мой вечер.
23 февраля
«Головокружение», первая часть автобиографиче-ского романа Евгении Гинзбург о годах, проведенных в ГУЛАГе. Читаю несколько страниц, согреваясь в спальном мешке. Когда я просыпаюсь, мои дни предстают перед глазами как чистые, нетронутые и манящие своей белизной листы бумаги. Я исписал уже больше десятка. Они принадлежат мне целиком, до последней минуты. Я свободен распоряжаться ими как сам того пожелаю: предаться