– Была? – переспросил Гуров, поймав Баева на слове.
Глаза у Ивана Денисовича закрылись, словно он не хотел, чтобы сыщик прочел в них что-то, что они могли невольно выдать ему.
– Я имел в виду, – стал говорить он с расстановкой, – что Полина всегда была мне верна, и она не могла мне изменить. Я ей верил и верю сейчас.
– Но ведь и ревновали тоже? Все это говорят…
– Кто это все? – Баев внезапно разозлился и встал. Его кулаки то сжимались, то разжимались. Он достал из кармана сигареты, закурил и стал нервно расхаживать по комнате. – Повторяю, все это сплетни и домыслы… Хотя да, Полина очень красивая женщина, и вполне естественно, что я… Я не хотел, чтобы ее у меня увели. Я очень сильно ее люблю, привязан к ней.
Он полминуты помолчал и добавил, но как-то не очень уверенно:
– И она меня любила… Любит. А этот Игнатов… Он подлец и бабник. И я его предупреждал, чтобы он и близко к Полине не подходил.
– Ах, так вы с ним беседовали, значит, на эту тему? – снова поймал его на слове Гуров.
– Я? Ну да… Я встретил его как-то, когда был с Полиной, и он на нее так смотрел… Похабненько так смотрел, с вожделением. Я тогда его отвел в сторону и предупредил. Просто сказал, чтобы он не смел смотреть на мою жену как кот на сметану.
– Когда это было?
– Не помню. Давно уже, – коротко ответил Баев и поморщился.
Он сделал длинную затяжку и потушил окурок в пепельнице, что стояла на столе. Как обратил внимание Лев Иванович, окурок в идеально чистой пепельнице был единственным, что говорило о том, что хозяин квартиры давно не был в доме. Или – что уборка в помещении проводилась буквально накануне их прихода.
– Ну хотя бы примерно – год, два, три назад? – уточнил Гуров и покосился на пепельницу.
– Примерно года два с половиной тому… или раньше. Не помню, – недовольно и резко ответил Иван Денисович.
– Вы знаете, что Игнатова убили в субботу вечером в его кабинете? – Лев Иванович внимательно следил за реакцией Баева.
А тот все вышагивал и вышагивал по комнате, словно размышлял о чем-то, и даже вопрос Гурова не заставил его остановиться. Так прошло с полминуты, а потом Баев вдруг сел и, прямо посмотрев на Льва Ивановича, сказал, сменив тему:
– Нет, я не знал об убийстве Игнатова. Но жалеть я его не буду. Этот червяк был достоин смерти. Вы знаете, что он чуть ли не в открытую воровал средства завода? Он и его шайка. Они и меня пытались привлечь в свою грязную компашку, но я отказался и уволился, чтобы только не дышать с ними одним воздухом.
Баев опустил голову и стал рассматривать свои руки.
– Игнатов был хищником – в самом прямом смысле этого слова, – продолжил говорить Иван Денисович. – Он не признавал никаких правил, у него не было никаких моральных и этических норм. Он всегда брал то, что хотел. Даже если приходилось применять насилие. Особенно это касалось женщин.
– Да? –