Старик закашлялся и долго не мог остановиться, пока не проглотил пару таблеток.
– А я так думаю, что счастье совсем в другом, – продолжил старик. – Счастье – это осознанная необходимость делать людям добро. Добро надо делать. Вот в чем счастье. И не надо ждать награды. А некоторые еще говорят, что счастье в любви, так то оно и есть – в любви и добре. А без добра счастья нет, а так только одна видимость. Посмотрите-ка на странников – они счастливы? В некотором роде, да. Попивают свой нулевой тоник, сами его делают. Сами и пьют, и тем счастливы. Никому не мешают, друг другу делают добро…
Старику с каждой минутой становилось все хуже и хуже. Руки его дрожали и ослабели настолько, что не могли держать кружку, лицо его побелело, кое-где проступила синева, он говорил все тише и тише:
– А вообще-то все пустое. Все. Не на кого опереться. А вам надо действовать, у вас дар, делайте добро, делайте – это единственное, что имеет смысл.
Ветеран затих. Его голова склонилась на грудь, руки безвольно, как плети, опустились.
Он бросился к нему, чуть тронул за плечо, старик стал крениться на бок. Он поддержал его и машинально нажал кнопку на его браслете.
Врач появился через несколько минут, обследовав старика, он заметил:
– Уже поздно. А кто нас вызвал? – обратился к нему врач. – Вызов сделан после наступления смерти. Вам придется проехать с нами и дать объяснения как свидетелю.
Эта перспектива его совершенно не устраивала.
– Меня здесь и не было, – твердо и четко он произнес эту фразу три раза, глядя врачу прямо в глаза.
Врач вызвал помощников – старика на носилках вынесли наружу. За ними вышел и врач, совершенно забыв о своих вопросах и требованиях.
Зима в права свои вступила.
К ней не готов был нигилист,
Он жил несчастливо, уныло.
Играл на флейте гармонист.
«Не верит он» – толпа кричала —
«Неверный извлекает звук,
Его мы сбросим с пьедестала,
И не проникнет в наш он круг».
Посредине ангара горел большой костер. Дрова, сложенные шалашиком, давали яркие и длинные языки пламени. Вокруг костра на ящиках сидело человек десять странников. Один из них, наверное старший, выделялся тем, что сидел, опираясь на толстую суковатую палку. Яркое пламя неровно освещало грязные одежды сидящих и их давно не мытые лица.
Он тихо подошел ближе и поздоровался. Старший за всех ответил:
– И тебе здравия желаем, – и добавил: – Братия, новоявленный прибыл. Принимайте, братия.
Ему кто-то подал пустой ящик и разместил его поближе к огню.
– Замерз, странник? Давно ли с нами брат? – спросил старший.
– Недавно, вот только сегодня, – ответил он.
– Имеешь к нам требы? – снова спросил старший.
– Да нет, только вот погреться бы, – тихо ответил