Двери вагона с шипением захлопнулись, и платформа за окном пришла в движение. Ленька нехотя морщил лоб, рассматривая журнальную фотографию.
– Да никак не прикрутишь…. Трепыхаться же будет. Змей тебе не планер.
– А ты пошевели мозгой. – Я раскрыла тетрадь и вынула из сумки карандаш. – Если жестко зафиксировать, ничего не будет трепыхаться.
Голубые Ленькины глаза были по-прежнему благодушно-ленивыми, а поза расслабленной. Казалось, он уже настроился на свою будущую сытую жизнь: прибыльная работа, не требующая таланта, практичные и доступные цели – машина, квартира. Разве не с ним мы изобретали ракетные двигатели и разбирали на части все механизмы, что попадались под руку? Поезд катил все дальше, а я крутила свои схемы и так и этак, поминутно толкая Леньку в плечо. «Смотри, можно сделать жесткую рамку, чтоб фиксировалась на разный угол наклона». Я должна его растормошить, выбить из него это сонное довольство. Но он только вяло скользил взглядом по тетради: «Ну попробуй так, если хочешь», – словно не знал, что из инструментов у нас дома есть только молоток.
– Что-то не верится мне, что тебя в фирму взяли, – сказала я. – Ну неважно. Спроси отца, даст он мне в своей мастерской поработать?
– Да там всё паутиной заросло, – пробурчал Ленька. – Ладно, забегай. Я в субботу вечером дома буду.
Войдя в квартиру, я тут же уловила непривычный запах, густой и приторный до тошноты. В большой комнате играла восточная музыка, а на кухне натужно сипел чайник, кипящий, судя по всему, давно.
– А я чуть не заснула, – смущенно сказала мама, приподнявшись с подушки. Ноги ее были закутаны старым шерстяным одеялом. – Так успокаивает…
На тумбочке у дивана стояла пустая кружка из-под чая, а рядом – брошюрка по гаданиям Таро. Я сделала музыку потише и открыла форточку. Источник запаха был в шкафу: там, на полке, курилась тонкая коричневая палочка.
– Ты что, с работы отпросилась?
– Да что-то плоховато стало после обеда. Голова…
Я тронула мамин лоб – он был лишь немного теплым со сна. Но выглядела она и впрямь неважно: кожа была бледной, под глазами залегли тени.
– А ты еще палку эту зажгла. Давай я выкину.
– Не надо, хороший запах. И для энергетики полезно…
Я вздохнула. Книжки на маминой тумбочке менялись каждую неделю: хиромантия, тайна имени, толкование снов. К счастью, охладевала она так же быстро, как загоралась.
– Ты бы все-таки сходила к врачу. Слишком часто у тебя голова болит, это плохой сигнал.
– Ох, Ясь, опять ты за свое. – Она поморщилась. – У нас просто душно в подвале.
– Ты ж недавно в отпуске была, так же мучилась.
– Не так, – сказала она упрямо, как ребенок. – Что ты меня гонишь вечно к этим мясникам?
– Мама! Ну не все же врачи такие. Один раз ошиблись, ну и что теперь…
Диван скрипнул: она приподнялась на локте и смерила меня едким взглядом.
– «Ну и что»?! Я чуть не умерла из-за них, и ты говоришь «ну и что»?
Я