Образ авто, несущегося по пустынным улицам города, безусловно, видится броским, запоминающимся и в полной мере передающим атмосферу Петербурга-Петрограда начала ХХ века.
Спустя годы, Александр Степанович Грин отзовется на эту «до сих пор не разгаданную легенду» и напишет свой самый загадочный рассказ «Серый автомобиль», в котором есть такие слова: «Когда я переходил улицу, направляясь в кинематограф, под ноги мне кинулся дрожащий, растущий, усиливающийся свет, и, повернув голову, я застыл на ту весьма малую часть секунды, какая требуется, чтобы установить сознанию набег белых слепых фонарей мотора. Он промчался, ударив меня по глазам струей ветра и расстилая по мостовой призраки визжащих кошек, – заныл, взвыл и исчез… Я всматривался каждый раз, как он появлялся, стараясь припомнить – видел я его где-либо ранее или мне это только кажется, как часто бывает при схожести видимого предмета с другим, теперь забытым. Это был металлический урод обычного типа, с выползающей шестигранной мордой, напоминающий поставленную на катушки калошу, носок которой обращен вперед. На шофере был торчащий ежом мех. Верхнюю половину лица скрывали очки, благодаря чему, особенно в условиях мелькающего изображения, рассмотреть черты лица было немыслимо, – и однако я не мог победить чувства встречи; я проникся уверенностью, что некогда видел этого самого шофера, на этой машине, при обстоятельствах, давно и прочно забытых».
Вполне возможно, что упомянутые выше события были бы забыты «давно и прочно», если бы не одно словосочетание в «Воспоминаниях» Тэффи – «распутинское дело».
И тут же воображение начинает рисовать картины яркие, почти глянцевые, ведь начиная с конца 1980-х годов ХХ века (после выхода в прокат кинофильма Элема Климова «Агония») образ Григория Ефимовича Распутина, сибирского крестьянина и целителя, «развратника-хлыста» и «царева друга», стал весьма популярен как в СССР, так и за его пределами, получив, впрочем, более черты демонические и опереточные одновременно.
Следует меж тем оговориться и сообщить, что над созданием именно такого персонажа – «чудовища, терзавшего страну», по словам княгини Зинаиды Николаевны Юсуповой, графини Сумароковой-Эльстон, начали работать еще при жизни «старца» Григория, а после 1917 года его образ прочно занял место в числе врагов советской власти, в ряду «провидцев, предсказателей, кликуш», а также мракобесов-монархистов (из виду почему-то было упущено, что именно монархистами, причем ярыми, Распутин и был убит в ночь с 16 на 17 декабря 1916 года в Петрограде).
Рискнем предположить, что ни одна из опубликованных на сегодняшний день многочисленных монографий о Распутине не приблизила нас к пониманию того, кем же на самом деле был этот человек. Что, впрочем, и понятно. Основными источниками исследований являются воспоминания или его (Распутина) ярых противников, или, напротив, фанатичных поклонников.
Эмоциональный посыл всякий раз перевешивает историческую фактологию и здравый смысл, приводит к путанице, разобраться в которой под спудом лет и массы написанного уже практически невозможно.
Гонимый пошлою и дикою толпою
И жадной сворою, ползАющей у Трона,
Поник навек седеющей главою
От рук орудия незримого масона.
Убит. К чему теперь стенанья,
Сочувствия, конечно лишь в глаза,
Над трупом смех и надруганья,
Иль одинокая, горячая слеза?
Зачем от мирных сел сибирских
Он обратил тревожный взор,
Где выжжено клеймо пороков низких,
Где истине рекут Пилата приговор?
Где торг душой издревле процветает,
Где, не смущаясь яви, тело продают
И демон зависти, как дух, витает,
Да гимны злату искренно поют.
Навек ушел он в мир далекий,
Простя врагов, страдальческой тропой,
Прилежной жизни витязь ясноокий
С правдивой, детскою, наивною душой.
Покой душе его и рай ему небесный,
И память вечная, и ангелов лобзанья
За путь земной его правдиво-честный,
И от покинутых надгробные рыданья.
Это стихотворное сочинение неизвестного автора было собственноручно переписано Императрицей Александрой Федоровной в своем дневнике вскоре после того, как она узнала, что «старец» убит. Пожалуй, именно в нем сконцентрировано все отечественное распутиноведение, в своей массе базирующееся на слухах и непроверенных фактах, на политическом заказе и якобы секретной информации, на мистике и на извечном противостоянии церковной и светской историографии.
Количество же независимых (официальных) источников по данной теме очень невелико и требует к себе особого отношения и навыка работы с подобного рода документами.
Перечислим некоторые из них:
1. Падение