– А ну кыш отсюда, – говорит он.
Я выворачиваю шею, чтобы заглянуть за его толстый живот и обратиться к этой женщине.
– Тетенька, пожалуйста… – Я прикладываю руку ко рту, давая понять, что голодна. Я видела, что именно так делают мальчишки-попрошайки. – Пусть у вас родится прекрасный, крепкий мальчик. Пусть дом ваш будет полон сыновей. – Женщина смеется.
– Ничего не давайте ей, – предупреждает мужчина. – Вы разве не видите, что она прогуливает уроки? – Он поворачивается ко мне: – Ты почему не в школе?
Меня так и подмывает спросить: разве он не видит, насколько мне мало́ мое школьное платье? Да я даже швы в подмышках распорола, чтобы в него влезть. И вообще – какое ему дело? Торгуешь присыпкой – и торгуй себе.
– У вас один за одним родится много сыновей, ваш дом наполнится счастьем, – продолжаю я, зная, что родителям важнее иметь сыновей, чем дочек.
– А вдруг я хочу девочку? – говорит женщина. Она совсем юная, почти сестра мне. Ее накрахмаленный бубу[26] и шарф свидетельствуют о том, что замуж она вышла совсем недавно. Это парная одежда, которая должна сочетаться с одеждой мужа и быть пошита из одинаковой ткани. Небольшая щербинка между верхними зубами придает ей особую прелесть, и вся она звенит и вибрирует счастьем, словно горячий красный рис джолоф. Женщина протягивает мне пять найр, я засовываю их в карман и продолжаю распевать дифирамбы:
– Да будет ваш брак счастливым, пусть за столом собирается большая семья, и пусть вы проживете долго, чтобы увидеть детей своих детей, – так говорит Господь, Пастырь наш.
Женщина вытаскивает из сумочки пачку печенья и протягивает мне. Мужчина гонит меня прочь, ему не нужны тут попрошайки.
Теперь у меня целых двадцать найр. Аллилуйя-аллилуйя! Я брожу вдоль рядов с косметикой Ogba Cosmetics, но меня немного пугают тутошние молодые продавцы: вороты их рубашек расстегнуты, грудь волосатая, и у многих на шее золотые цепи. Некоторые осветляют кожу на лице, прямо как тетушка Уджунва. У двоих на волосах перманент, и с черных упругих локонов стекает на шею активатор для завивки волос. Прическа эта называется «локоны Джерри»[27]. Я тоже так ходила до шести лет, а потом, когда пришла пора поступать в школу, мама стала заплетать косички – не сама, конечно, сама она не умеет. Она водила меня к мастеру, каждые выходные мне заплетали новые косички. А когда мне исполнилось десять, всем уже стало плевать на мои волосы. Мама впала в спячку, а папы не стало, чтобы сказать ей: «Икебе, не пора ли тебе