Я клятвенно заверила кардинала, что сегодня же передам ожерелье королеве.
В тот же день я отправилась в Лион. Вечером, за ужином, граф Калиостро вручил мне мнимое письмо королевы к Рогану, в коем она благодарила кардинала, присовокупив, что не может принять такого подарка и будет порциями выплачивать ему всю сумму.
Еще Ее Величество просила кардинала, буде это возможно, отсрочить первый взнос на три месяца, добавив также, что чрезвычайно ценит посредничество кардинала в сем весьма щекотливом деле.
Кстати, на ужине у Калиостро был и некто Рето де ла Виллет: именно он-то и подделывал для графа Калиостро чужие почерки. Это был отвратительный, скользкий субъект, все время глядевший на меня своими масляными, похотливыми глазками. В Париж я вернулась вместе с сим Рето.
Наутро ко мне явился де Роган, и я передала ему мнимое письмо от королевы, полученное мною давеча. Кардинал был совершенно счастлив, но настойчиво стал требовать нового свидания с Марией Антуанеттой. Естественно, я клятвенно обещала передать просьбу кардинала Ее Величеству. Однако свидание не состоялось.
Кардинал добился, дабы королевские ювелиры отсрочили первый платеж на три месяца, однако Боемер вместе со своим компаньоном Боссанжем потребовал аванс в пятьдесят тысяч ливров.
У де Рогана в наличности не было требуемой суммы, и тогда я подсказала ему: «Ваше преосвященство, а не попросить ли денег у евреев?»
Кардинал тотчас пригласил к себе богача Серф-Беера, попросил у него пятьдесят тысяч ливров для помощи одному бедному дворянину и сделал при этом следующее предуведомление (сцена происходила при мне): «Ваша любезность будет иметь огромное значение и для вас лично, и для всех ваших единоверцев».
В тот же вечер требуемая сумма была у нас. Но Боемер прислал записку, в которой он заявил, что полностью доверяет кардиналу и не нуждается в гарантии пятидесяти тысячи ливров.
И тогда кардинал оставил дар евреев мне в качестве признательности за мои усилия, направленные на сближение его с королевой. Так что в роли бедного дворянина пришлось выступать мне.
СТРАНИЦА ПЯТАЯ
Все шло как по маслу, но затем вдруг начались неожиданные неприятности.
Ювелир Боемер (этот «роковой дурак», по счастливому выражению королевы Марии Антуанетты) с громадным опозданием, уже после того, как он отдал кардиналу де Рогану ожерелье, вдруг решил навести справки относительно совершенной им сделки.
Ювелир понесся к придворной даме госпоже Кампан, и вот что она сообщила ему: «Никакого ожерелья королева не получала, – это мне доподлинно известно. Видимо, любезнейший, вы стали жертвою воров». Говорят, Боемер при этих словах чуть в обморок не хлопнулся.
Госпожа Кампан доложила о странном деле королеве. Мария Антуанетта потребовала