– Ты поэтому на руки смотрел?
– Поэтому, – согласился Себастьян. – А еще потому, что рубашка у тебя хорошая… была.
Он поддел влажный ком носком сапога.
– Манжеты узкие… на запонках… кстати, запонки подбери, небось не дешевые… и главное, что на месте, и запонки, и манжеты целые… и мундир твой… а в тот раз, когда тебе обернуться случилось, от одежды одни лохмотья остались.
Лихослав, склонившись к самой земле, перебирал травинки.
– Значит, ты не оборачивался…
– Или оборачивался, но не полностью…
– Руки все одно изменились бы… а рубашка целая… нет, Лишек, ты не оборачивался… и отсюда вопрос. Как ты эту лошадь убил?
– Загрыз? – без особой, впрочем, уверенности, предположил Лихослав.
– Загрыз… зубами и в горло… очень по-волкодлачьи.
– Издеваешься?
– Пытаюсь представить.
Себастьян сцепил за спиной большие пальцы.
– Темная-темная ночь… зловещая такая… хотя нет, луна же ж светит… Как там писала одна моя знакомая, зыбкий ея свет проникает сквозь… в общем сквозь куда-то там да проникает. И князь-волкодлак на цыпочках крадется к лошади.
– Почему на цыпочках?
Лихослав аж приподнялся.
– Для полноты образа и пущей зловещести.
– Я в сапогах!
– Это твои проблемы. В сапогах аль нет, но злодей обязан красться на цыпочках… а вообще, дорогой мой братец, я что-то в этой жизни упустил или ныне принято на семейные ужины по форме являться?
– Отец просил.
– Интересно… – Себастьян принялся расхаживать, притом что шаги он делал неестественно широкие, от бедра. Дойдя до угла конюшни, он развернулся. – И чем мотивировал? Любовью к форме?
– Почти. – Лихо сумел улыбнуться, пусть улыбка и вышла кривоватой. – Сказал, что ему приятно будет осознавать, что…
– Ясно, – махнул рукой Себ. – Итак… в сапогах и на цыпочках ты крадешься к конюшне… Кстати, Яцек ушел, а куда подевался Велеслав?
– Ты у меня спрашиваешь?
– Я думаю.
– Как-то ты громко думаешь. – Лихо все-таки нашел запонку, которую подбросил на ладони.
– Как уж получается… Допустим, он не захотел вести тебя в дом… И почему к лошадям? Бочка-то у левой конюшни стоит… и логичней, проще отвести тебя туда. Дать отсидеться, отойти… а он потащил к конюшням…
– А если так и было? Если он меня оставил…
– Ага, ненадолго. Сам отошел по великой надобности… карты стыли. Или коньяк… и вообще, не его это забота – тебя сторожить… Лихо, да очнись ты уже! Велеслав тебя тихо ненавидит. Он все ждал, когда ж ты уйдешь к богам, а ты, паскудина этакая, не ушел, а вернуться соизволил… и венец отцовский из-под носу увел… Не жди от него добра!
Наверное, Себастьян был прав.
Скорее всего, Себастьян был прав.
И сквозь туман в голове, густой, сероватый, характерного жемчужного отлива,