– Услугу?– оживился Артём.– Какую?
– Не волнуйтесь,– махнул рукой Дубровский.– С моим так называемым воскрешением это никак не связано.
– Так называемым? Вы не верите, что воскресли? Почему?
Дубровский отложил ложечку. После минутной паузы он поднял голову и посмотрел на Артёма, будто собираясь что-то сказать, но тут из соседней комнаты донёсся громкий плач ребёнка. Мужчина вскочил и бросился туда. Через пять минут плач стих.
– Извините, у меня грудной ребёнок. Жена ушла по делам, и мне самому приходится за ним присматривать,– объяснил Дубровский, вернувшись.– Так на чём мы остановились?
– Вы не верите, что воскресли?– тихо повторил Артём.– Почему?
Дубровский привстал в кресле и пристально посмотрел ему в глаза.
– Вот именно,– сказал он, усмехаясь.– Вы тоже не верите.
Дубровский отхлебнул чаю и захрустел печеньем.
– Я ж не кликуша какая-нибудь,– продолжил он.– Я полагаю, имела место обычная врачебная ошибка.
– Расскажите всё по порядку,– попросил Артём.– Как попали в больницу, что было потом.
Дубровский минуту помедлил, собираясь с мыслями.
– Самое интересное,– наконец начал он,– я и в больнице-то до этого никогда не лежал. И на сердце никогда не жаловался. Ничего не болело. А тут вдруг инфаркт… Накануне я поругался с моим компаньоном и…
– Стоп,– перебил Артём.– Теперь подробнее. С каким компаньоном? Почему?
– Поверьте, это тоже совершенно к делу не относится.
– Позвольте мне, наконец, решать, что к делу относится, а что нет,– взвился Артём.
В этот момент ему в голову пришла мысль, что Дубровский вовсе не обязан отвечать на вопросы частного детектива, и он, уже мягче и тише, добавил: «Пожалуйста.»
Мужчина кивнул.
– Хорошо. Мой компаньон, Силаев Юрий Викентьевич… адрес говорить?
– Пока не надо.
– Силаев Юрий Викентьевич вознамерился заключить один очень крупный контракт. Но мне кое-что показалось подозрительным, и на этой почве мы слегка повздорили.
– Ясно. Дальше.
– Ночью я проснулся от боли в груди. Отдавало в руку, лопатку, плечо, даже в нижнюю челюсть. Я то задыхался, то кашлял. Жена вызвала «скорую». Меня отвезли к Попову. Дальше- реанимация, капельница, уколы.
Дубровский поморщился.
– А потом я… умер!
Дубровский грустно посмотрел на Артёма.
– Вы… вы… видели тот знаменитый чёрный тоннель?– хрипло выдохнул Артём.
– Нет!
– Свет?
– Нет!
– Ангелов?
– Нет!
Артёму стало стыдно за своё излишнее любопытство.
– Я проснулся ночью,– тихо сказал Дубровский.– Стояла какая-то жуткая, могильная тишина. В палате обычно никогда не бывает тихо: кто-то храпит, кто-то ворочается, в коридоре ходит медсестра,– а тут- ни звука. Потом я почувствовал, как напрягаются мышцы, как они немеют и леденеют. Я хотел позвать на помощь, но, стоило мне открыть рот, как я стал задыхаться. Потом раздался ужасный грохот и вспышка… Больше я ничего не помню.