– Прошу. – Она передала кружку, поставив ту на глиняное блюдце. Достала маслёнку, козий сыр и варенье из полевой земляники к ломтям нарезанного хлеба.
Зерно, как и другие продукты, степняки меняли у сородичей Виты. Большой любви между правым и левым берегами не водилось, но торговле это не мешало.
– Я не ждала гостей. – Она тоже выпрямила спину и сложила руки на коленях.
Прозвучало грубо. Но чего ждать от изгнанной из дома шавар шулам?
– О чём вас просил Радан?
За те мгновения, пока Никон помешивал кофе и делал первые глотки – больше из любезности, чем из желания, – Вита успела его рассмотреть. У доктора был широкий рот и слегка выступающие передние зубы – это становилось заметно, когда он говорил. Низкие брови вразлёт добавляли взгляду серьёзности. В остальном – не лицо, а подарок для скульптора: высокие скулы, впалые щёки – на правой белел небольшой шрам, – массивный подбородок и нос с едва заметной горбинкой. Не красивая внешность, но интересная. Примечательная.
Тёмно-русые пряди, мокрые от дождя, липли ко лбу и вискам мягкими кольцами. Костюм Ирия был сшит из заграничного сукна. К пуговице жилета крепилась цепочка карманных часов. На тыльной стороне ладоней – неожиданно загорелых, будто он работал в полевых условиях, а не в кабинете – виднелись веснушки. Левую руку украшали два перстня: тот, что на мизинце, выглядел попроще, а на указательном сидела печатка из чернёного серебра с зелёной вставкой. Яшма? Или змеевик? Вита разбиралась в камнях гораздо хуже, чем в травах.
– Если позволите, расскажу с начала. Коротко, чтобы вас не утомить. – Доктор отодвинул чашку. К еде он не притронулся.
Вита сделала приглашающий жест. Главное, чтобы «коротко» не затянулось до полудня. Насчёт Кусаки она не волновалась: даэв не нарушит приказ и не выдаст себя, но случайности могли спутать все карты.
– Моему дяде на прошлой неделе пришло письмо от господина Карду, вашего отца, с которым они знакомы последние лет двадцать…
Никон не подвёл и выложил суть: господин Ирий-старший, тоже врач и профессор в столичной академии, попросил племянника съездить в степной городок – проведать старого друга. Сам Никон после окончания общей хирургической практики занялся изучением остеопатии и вертебрологии.
Здесь Вита нахмурилась, но быстро поняла, что за вычурными словами пряталось всё то же мастерство эсэма. Костоправа, проще говоря.
Приехав на вечернем поезде, Никон остановился в Лабиринте Шипов – фамильном доме Карду – и первым делом осмотрел хозяина.
– Смещение, – ответил он на вопросительный взгляд Виты, – и грыжа в пояснично-крестцовом отделе. Как я уже упоминал…
– Вы справитесь, доктор?
– Кхм… разумеется. – Никон смутился, пытаясь разобрать, была ли то насмешка. – Причём консервативными способами, без хирургического вмешательства.
– Отлично. И в чём моя роль?
Вита продолжала испытывать