Как известно, этот проект так и не стал законом – императрица не решилась на его утверждение[334]. На наш взгляд, в прикладном плане большее значение имели проекты князя А. А. Безбородко («Две главы о том увещевателю обращаться с содержащимися под стражею», «Вопросы с объяснениями о тюрьмах и положение об оных со штатом»)[335]. Однако именно эти документы дают основание не согласиться с мнением, что Устав о тюрьмах был лишь «плодом воображения и фантазии императрицы, не сделавшей ничего практического для реализации своих идей»[336]. Как отмечалось выше, в нем нашли отражение передовые пенитенциарные идеи того времени. Кроме того, уже сам факт обсуждения вопроса о тюрьмах на высшем правительственном уровне свидетельствовал о шаге вперед, поскольку в России положению мест лишения свободы до этого длительное время должного внимания со стороны государства не уделялось. Деятельность Екатерины II как в целом, так и в правовой сфере оценивается скорее положительно, чем отрицательно[337].
Не нужно забывать и того обстоятельства, что именно при Екатерине II в России появилась научная, теоретическая основа решения проблем, связанных с назначением и исполнением наказания в виде лишения свободы. До этого законодатель шел едва ли не вслепую, ориентируясь исключительно на практику, которая не исследовалась, не обобщалась, и решения, таким образом, принимались без учета существующих закономерностей развития общественных отношений в рассматриваемой области. Можно даже утверждать, что при Екатерине II наметилась та государственная пенитенциарная политика, соответствующая современным взглядам, которая в дальнейшем найдет отражение в законодательных актах и частично в практике. Помимо указанного выше Безбородко свои мысли, вполне созвучные передовым пенитенциарным идеям того времени, высказывал известный государственный деятель, современник императрицы И. В. Лопухин, который, в частности, отмечал, что «предмет наказаний должен быть исправление наказуемых и удержание от преступлений. Жестокость в наказаниях есть только плод злобного презрения человечества и одно, всегда бесполезное, тиранство»[338]. В другом месте, говоря о политических преступниках, он писал: «Тесным и тягостным в темницах содержанием угнетать таких людей, которые иногда и по основательным причинам осуждаются на заключение под стражу тайную, было бы единственно презрение человечества, или месть, не терпимая не только правилами христианства, но и самого великодушия»[339].
Проект Устава о тюрьмах следует рассматривать, на наш взгляд, прежде всего не как попытку создания нового закона, а в качестве своеобразного научного