Артур меланхолично заметил:
– Далеко мы ушли от ограбления банка…
Точно не услышав его, Сашка добавила:
– А Наташа его в свинцовом гробу похоронила, чтобы потом перевезти на Родину. Сергей Васильевич так мечтал вернуться в свою Ивановку…
И подпрыгнула на сиденье:
– А давайте съездим туда, а? Это же недалеко – в Тамбовской области.
Присвистнув, Логов только дернул плечом, а Никита произнес за него:
– Вырвешься тут, как же… Видишь, даже в отпуске отдохнуть не дали.
– Убийцы чертовы! – заключила Сашка, рассмешив обоих.
Но следом Логов приказал:
– Так, детки, стерли ухмылки с лиц. Мы на месте.
Я уже давно поняла, как мне нравится из зеленого загородного рая переноситься в самое пекло. Хотя требуется время, чтобы освоиться там, где воздух становится ощутимым, плотным и, чтобы вдохнуть, необходимо сделать усилие. На месте преступления все становится другим: трупы соседствуют с живыми людьми, и всем это кажется нормальным, хотя где еще встретишь такое? Разве что на кладбище… Но я не люблю туда наведываться. Мне не нужно пробираться между старыми решетками и выцветшими венками, чтобы поговорить с мамой. Я это делаю постоянно.
Иногда я пытаюсь угадать: Артур так же разговаривает с ней? Или потихоньку отвыкает мысленно обсуждать каждую новость? Я не осудила бы его… Любовь приходит к человеку не однажды, и он имеет право продолжить путь без нее. Это мама у каждого одна. Даже самая никчемная… А моя была лучшей.
Не сомневаюсь, Артур думал так же, когда любил ее. И будь мама жива, его лицо все так же светилось бы от счастья, когда она просто входила в комнату. Я замечала такое не раз…
Сейчас лицо Артура сделалось собранным, суровым, хотя и осталось таким же красивым, – место преступления меняет людей даже внешне… Никита на глазах из доверчивого светлоголового одуванчика превратился в цепкого следака. У него даже голос изменился: я слышу, как он задает людям точные, короткие вопросы, причем таким тоном, что у них даже не возникает мысли не ответить.
Наверное, я и сама становлюсь другой, попадая в гущу событий, только этого никто не замечает. На меня попросту не обращают внимания, и это хорошо – главное, чтобы не прогоняли. Артур, конечно, вступится, отстоит меня, но это отвлекло бы его, сбило с мысли, а этого не хотелось никому. И мне меньше всех. Ведь я понимаю: мне позволяют находиться здесь только из доброго отношения к моему несостоявшемуся отчиму. Если б Логов не был способен очаровать даже чугунную опору, меня и близко не подпустили бы к лежащему на полу телу…
Поэтому я рада, что остаюсь тенью, скользящей между людьми. Я все вижу, слышу и впитываю, но меня никто не дергает, не дает