Засядько встал, давая понять – разговор окончен.
– Результат будет тот же. Лётчик? В них нужды не вижу, до полётов человека в ракетном аппарате ещё много лет.
– Сударь, я закончил петроградскую техноложку! Механику, слушал курс химии по взрывчатым веществам! – Георгий, отбросив сдержанность, почти кричал. – Я знаю виды топлива! Я умею делать расчеты по формулам Говарда, Оберта и Циолковского… Я…
– Вы – неудачник, герр француз, – отрезал Засядько. – Ракетное дело требует осторожности, везения. Вы умудрились влипнуть в неприятности на ровном месте. Как же вам доверить топливо, взрывчатые вещества? Да и условия у нас, имейте в виду, совсем не рассчитаны на отпрысков благородных семей с собственными домами на Тверской.
– Но я выжил в двух десятках воздушных боёв, когда многие, куда более опытные авиаторы получили своё… – развёл руками Георгий. – Неужели вы мне не дадите хоть маленький шанс?
– Я не даю шансы. Только работу. Для вас у меня её нет.
Он бросил Тилля в убитом состоянии. В этом же расположении духа кандидат в ракетчики пребывал ещё три дня, отбиваясь от соседей по камере, глотая несъедобную бурду и периодически отвечая на вопросы полицейского следователя – с какой целью отправил в лучший мир гимназического приятеля. Когда отчаянье полностью затопило душу, очередной грохот замков в железной двери камеры ознаменовал вызов к тому же приставу и новую встречу с Засядько.
– Тилль… Уленшпигель? Согласно народному фольклору – плут, надувала и вообще отвратительный персонаж.
– Нет! Тилль – это фамилия.
– Знаю, – ректор академии вытащил пару французских журналов. – Фантастика, конечно. Но… Вы пишете, что рулевой ракетный двигатель может быть только жидкостный, но никак не твёрдотопливный. Что гироскоп в ориентации междупланетного аппарата будет работать так же, как на Земле. Что в надутом воздухе костюме для открытого эфирного пространства путешественник не сможет свободно шевелить руками…
– Нужна особенная конструкция сочленений на локтях и плечах!
Засядько сгрёб журналы в стопку.
– Касательно тёмных мест биографии придётся ещё подумать. Но, по крайней мере, вы действительно мыслите инженерно.
Георгию почудилось, что через решётчатое окно участка пробился луч света.
– Вы берёте меня в…
– Нет. Но из полиции вызволю. Под своё ручательство.
Пристав солидно кивнул.
Громадное пространство от Парижа до Москвы Георгий преодолел за четверо суток. На следующий шажок – чтобы приблизиться к Академии ушло шесть дней. Он был готов двигаться по дюйму, по микрону, но двигаться!
Потому что звёзды не только холодят. Они ещё и зовут.
Глава третья. Послевоенное и предвоенное
Бурный водоворот политических событий в послевоенной России привёл к смене думского большинства и перетряхиванию состава