Серторий участвовал в нескольких походах под началом Гая Мария. Угрозы, словесные или молчаливые, не пугали его. Он быстро прикинул: наемников около сотни. Рядом с ним, перед курией, стояли тридцать хорошо подготовленных бывших легионеров и ветеранов. Достаточно, чтобы дать отпор и выиграть бой в зависимости от того, насколько силен порыв этих убийц, – вернее, от того, сколько им заплатили.
Серторий достал из-за пазухи старый походный свисток. Он стал военным трибуном и даже легатом, начальником целого легиона, но сейчас ему хотелось вспомнить те времена, когда он был всего лишь центурионом. Происходящее бодрило. Напоминало о юности.
Он поднял свисток. Настал его черед улыбнуться.
Прижав свисток к губам, он дунул изо всех сил…
– Не могу поверить, что ты действительно считаешь, будто старания Гая Мария ни к чему не приведут, а исправлять царящую в Риме несправедливость не стоит, – сказала Аврелия, сидевшая с маленьким Цезарем на руках. Котта вздохнул:
– Нет, сестра, конечно, я так не считаю. Но я думаю, что несправедливость искоренить невозможно. Конечно, следует изменить законы, раздать гражданам Рима больше земли, удовлетворить требования союзников, дружественных нам городов и так далее… Но сейчас не время. Оптиматы по-прежнему сильны, слишком сильны. Более того, они… непобедимы. Никто из тех, кто вступал с ними в схватку, не выстоял. И даже Марий, шестикратный консул, не сможет сделать ничего.
Цезарь-старший, присутствовавший при разговоре, не вмешивался. Он полагал, что зять, как это ни печально, прав в своем мрачном отношении к событиям этой ночи. Котта покачал головой:
– Не думаю, что уже родился человек, способный противостоять сенаторам… и победить.
Аврелия не ответила и лишь нежно прижала к себе сына.
Гай Марий покинул дом Метеллов. Все оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал. Как и предупреждал Котта, Метеллы не соглашались ни на какие уступки даже ради возвращения Нумидийца, своего старого вождя: было совершенно ясно, что они чувствуют себя намного увереннее, нежели популяры. Оптиматы наносили удар за ударом и собирались идти до конца. Главция был мертв. Сатурнин находился под надежной охраной в курии, однако Мария не отпускало чувство, что надо спешить. Он оставил Сертория, своего лучшего помощника, начальствовать над защитниками курии, но могло случиться так, что он не сдержит напор множества наемников.
Марий ускорил шаг.
Кормилица отнесла ребенка в кроватку, рабы подали ужин. Тушеное мясо с восточными пряностями, купленное на Форуме, козьи сыры разной степени зрелости, много вина, а на десерт – изюм и орехи. Вкусная и сытная пища, без излишней роскоши, которой они не могли себе позволить.
– А если ты, брат, считаешь, что сенаторы-оптиматы слишком сильны, – начала Аврелия, возвращаясь к разговору, с которого начался ужин, – то когда, по-твоему, они утратят свою силу? Когда-нибудь?
Юлий Цезарь-старший насупился: настойчивое желание жены говорить о государственных делах утомляло