Наши глаза встречаются. Я ощущаю энергию, танцующую между нами. Словно наши тела говорят друг с другом без слов. Можно сколько угодно делать вид, будто я этого не замечаю, но на самом деле Тристан Майлз – это сущая сенсорная перегрузка.
Чувствуя себя дурочкой из-за зашкаливающей ненависти, я говорю:
– Если уж вам так надо это знать, вы меня раздражаете.
Он округляет губы в притворном шоке:
– У вас всегда такое ледяное сердце, Клэр?
Я хмыкаю:
– Мне кажется, мы оба знаем, у кого из нас двоих сердце ледяное.
Он смотрит мне в глаза, приподнимает бровь:
– А как насчет крови?
– А что с ней?
– Ваша кровь кипит?
Вот ведь… бесстыдник.
Хм-м… не хочу это признавать, но в нем определенно что-то есть.
Я широко улыбаюсь в ответ на его самонадеянность:
– Не думаю, что температура моей крови вас касается.
– О, но мужчине же это интересно. – Он подносит бокал к губам, не отводя от меня взгляда. Между нами закручиваются незримые вихри. – Может быть, нам следовало бы поговорить об этом… не здесь, – он одаривает меня медленной призывной улыбкой, изгибает бровь. – В нерабочее время, естественно.
– Вы хотите уйти отсюда и поговорить о температуре моей крови, мистер Майлз?
– Да, – выдыхает он и опускает взгляд на мои губы.
Я подаюсь вперед.
– Мистер Майлз, – шепчу заговорщицки.
– Да?
– Вы меня не привлекаете – ни в рабочее время, ни в нерабочее.
Он наклоняется к моему уху:
– Лгунья.
Его дыхание щекочет мне кожу и разгоняет по рукам стайку мурашек.
– Прекратите, – шепчу я, оглядываясь по сторонам, ощущая неудобство от того, как реагирует на этого мужчину мой организм. Вот предатель!
Его глаза гипнотизируют меня:
– Зовите меня Тристаном.
– Нет. – Торопливо прихлебываю из бокала. Я бы сейчас осушила его до дна одним махом.
– Клэр, – снова шепчет он мне на ухо.
– Что?
– Не бойся называть меня Тристаном.
Я молча закатываю глаза.
– Потому что однажды, причем очень скоро, ты будешь стонать мое имя.
Я прыскаю со смеху:
– Вы всегда так красочно бредите?
– Попомни мои слова, – он небрежно пожимает плечами, разворачивается и уходит, и я провожаю взглядом его фигуру в толпе.
Появляется Нельсон:
– Ваш напиток.
– Спасибо, – беру у него бокал и, бегло осмотревшись, вижу, как мистер Майлз подходит к стайке женщин. Все они наперебой щебечут и улыбаются, а он вновь оборачивается ко мне. Наши глаза встречаются, и он опять улыбается мне сладкой грешной улыбкой, а потом салютует бокалом, словно подавая сигнал к открытию Олимпийских игр.
Я сглатываю внезапно образовавшийся в горле ком.
Иисусе,