Видя мое удивление, Анна озадаченно спросила:
– Вам не нравится?
– Нравится, – глухо ответил я. – Я впечатлен. Анна, вы настоящий художник.
Я достал из портмоне рубли, начал считать. Кажется, у меня не хватало. Надо было больше взять наличных. Но в городе криминальная обстановка, позавчера у одного нашего коллеги свистнули кошелек. В другом отделе портмоне лежали франки. «Возьмете франки?» – «Да, у нас меняют, спасибо».
А к ней уже подсела девушка. Совсем молоденькая, наверное, школьница. С огромными синими глазами, каштановыми волосами, собранными в узел. А потом она распустил волосы… Ох! Красивая. Очень красивая девушка. Она какое-то время следила за работой Анны, пока та меня рисовала, потом открыла свой блокнот и делала наброски карандашом. Мне показалось, что синеглазка тоже художница. Они о чем-то переговорили, и Анна начала ее рисовать… Возле них крутились молодые парни. Мне стало завидно: парни были веселые и беззаботные, молодые и привлекательные. В свои тридцать три я выглядел стариком по сравнению с ними. Я решил, что на этом празднике жизни я лишний…
Какое все-таки чудо – эти белые ночи! Смотрю в окно: крыши Санкт-Петербурга. Невдалеке виден купол Исаакиевского собора. А передо мной – портрет незнакомого меня. На рисунке заурядный человек невыразительной внешности. Только глаза! Анна разглядела, что внутри этого неприметного человека бушуют страсти. Неужели я такой и есть?
Значит, мне предстоит большая работа, чтобы завоевать эту девушку. Моя неброская внешность ее не впечатлила, это понятно. И вряд ли здесь, в своем городе, она сможет разглядеть во мне нечто более важное, чем внешность. А вот в Париже! В Париже я смогу покорить ее сердце. В Париже нет белых чарующих ночей, но есть нечто иное – парижский шарм. А еще я покажу ей Бретань. И многое другое. Необходимо время…
Два часа ночи. За окном светло. Удивительный город! Удивительные люди, непохожие на нас, французов. Здесь много красивых лиц; русские немного наивные, гостеприимные и открытые, но, если им что-то не нравится, они говорят об этом прямо. Даже сердятся. Кажется, что они проявляют агрессию. Но это не так, это просто их сущность: и радоваться, и проявлять недовольство открыто. В Париже так себя вести не принято.
Глаза слипаются. С мыслью о русской художнице Анне я засыпаю. Завтра мы увидимся снова…
Глава 2. Париж. Наши дни
Париж. Наши дни.
Анна Карель прошла паспортный контроль, досмотр ручной клади и расположилась в зале ожидания аэропорта Шарль-де-Голль. Она настроилась на долгий вояж. Сначала Стамбул. Затем предстоит провести около пяти часов в транзитной зоне. Из-за дурацких санкций попасть в Москву прямым рейсом сейчас нет возможности, приходится искать варианты с пересадками.
Рейс ранний; в ожидании приглашения на посадку пассажиры дремлют, облокотившись на спинки кресел. Анна пристроилась на сиденье прямо перед стойкой регистрации: в числе первых можно зайти на борт самолета.
Как же медленно идет время. До посадки оставалось еще полчаса.
Тревога и подавленность