– Неужто я не разглядел бы чужака среди приближенных? А буде не я, разве мои сановники проглядели бы?
Монах пояснил, что только он способен узреть нечестивца. Князь попросил показать убийцу.
– Сие несложно! – согласился монах.
От этих слов у Ван Мина от ужаса волосы встали дыбом: «Да как такое может быть? Трава, что ли, перестала действовать? Уберусь-ка я подобру-поздорову». Но тут же передумал: «С такими трудностями проник во дворец! Жалко ни с чем отступить. Может, монах просто морочит меня?»
А тот меж тем взошел на ступени трона, вынул из-за пазухи красный шелковый мешочек и достал из него зеркальце. В мире, пояснил он владыке, прославлены три чудесных зерцала: одно ограждает от нечисти, другое ее укрощает, а третье обнаруживает:
– Вот с помощью такого зерцала я и покажу вам истинное лицо подосланного убийцы.
Князь обрадовался, подозвал телохранителей, те укрепили зерцало на красных ступенях трона, и тут все увидели в нем отражение чужеземного воина: на голове шлем – что опрокинутая чаша, поверх толстого халата – двубортный длиннополый желтый кафтан без рукавов, подвязанный кожаным поясом, на ногах – мягкие сапоги, в одной руке – какая-то травинка, в другой – меч.
Ван Мин, хоть и был рядовым гвардейцем, отличался нравом упрямым и своевольным. «Эка невидаль, – подумал он, – зерцало, освещающее нечисть. Я вот назло всем не испугаюсь и не сбегу. Пусть все видят, каков воин Южной династии». И спрятал свою волшебную траву. Тут под стук колотушек осиным роем налетела охрана, его схватили, крепко связали и подтащили к трону. Ван Мин стоял перед князем выпрямившись, и тот разгневался, отчего это иноземный воин не преклонил колена.
– Хотите казнить – казните, хотите рубить голову – рубите, но на колени не встану.
– Глядите, каков храбрец-подлец! – рассвирепел князь. – Ты нарушил границы нашего государства, убил сотни моих воинов, украл талисманы, погубил главнокомандующего. Как ты посмел после этого явиться во дворец? Теперь-то я с тобой разделаюсь – напрасно говорят, что нельзя набрать озеро из растаявших сосулек или выжать масло из песка, уж я это сделаю! Сам смерти запросишь!
И приказал палачу отрубить наглецу голову.
Тут Ван Мин призадумался: «Отрубят голову – новая не вырастет, надо придумать, как выбраться!» Палач уже выхватил меч, когда он врастяжку произнес:
– Меня-то вы можете убить, да только на кораблях среди воинов несть числа моим дружкам. Как сказано, всех не истребишь[47].
Князь удивился – это кто ж такие? – и изрек:
– Ты совершил преступление – тебе и отвечать.
Но всё же приказал остановить казнь. А Ван Мин так же неторопливо продолжал:
– Я-то по натуре человек великодушный, но прямо скажу: есть на кораблях