«Если бы это было так», – грустно подумала Илина, – «Но может я здесь не для того, чтобы забрать Антонину Семеновну, а ее пса? Бррр. От этого не легче. Они ведь привязаны друг к другу. Это видно. Да и как я могу, я же не смерть. Я просто девочка».
– Чай с сахаром или без? – чуть громче обычного произнесла женщина.
– Что? – не поняла девушка.
– Я спрашиваю, ты чай любишь с сахаром или без? – глядя на нее, спросила женщина.
– А… Без пожалуйста. Я пью без сахара.
– Вот и хорошо.
Женщина разлила в две чашки горячую жидкость, и одну отдала девушке, сидящей за столом.
– Ты так задумалась о чем-то, вот пришлось чуть громче повторить свои слова, – сказала она, улыбаясь, – если немного подождешь, то скоро будут готовы пирожки, я как раз поставила их в печь, перед тем, как этот бес взбеленился и поскакал на улицу.
– Я подожду, – тихо сказала Илина, – спасибо.
– Что-то ты совсем грустная. Что-то случилось в школе? – участливо глядя на нее, спросила женщина.
Этот взгляд и участие, а также чай, и витающие в воздухе, приятные запахи выпечки и еще чего-то непонятного, но определенно приятного, заставили девушку почувствовать себя еще хуже. Все так внезапно свалилось на нее, что она не выдержала и разрыдалась. Из ее глаз потекли слезы, она вытерла их, но это не помогло, и она закрыла лицо руками. Ей давно было известно, как себя вести, чтобы ее плачь не услышали в соседней комнате. Но только сейчас это не помогло, из ее горла звучали какие-то непонятные звуки, и она пыталась их заглушить, уткнувшись во что-то мягкое. Через мгновение она поняла, что то во что она уткнулась лицом и зарылась глубже носом, является мягкой тканью халата, а на голове она почувствовала успокаивающее прикосновение руки, а вторая поглаживала ее спину. Она услышала голос, который успокаивал даже больше, чем объятия:
– Тише, тише, девочка. Все хорошо. Все пройдет.
– Я нне ххотелаа… Простиите… Мееняя… Я не хочу этого деелаать, – произнесла девушка прямо в халат, а затем она крепко обхватило худое тело старой женщины, своими руками.
– Все в порядке. Все хорошо, – сказала Антонина Семеновна, продолжая свои успокаивающие движения.
Через некоторое время Илину перестала бить дрожь, слезы, казалось, исчерпали свой резерв, и перестали течь. Но своих рук она не разняла, не хотела отпускать эту женщину, хотя они были знакомы всего несколько минут, но от ее прикосновений Илине было хорошо и уютно, так как не было уже очень давно. Она не хотела ее отпускать еще и по той причине, что так возможно, продлит ее жизнь, если конечно она пришла за ней. Хоть это было и глупо, но она боялась, что как только она отпустит ее, то эта