– Ну как там в лаборатории? Успели доделать партию вакцин?
– Конечно! Часа, кажется, в три передали на испытания, верно, Настя?
– Ага. Виннер должен быть доволен и не решит отобрать премию обратно, – улыбнувшись, сказала Анастасия.
– Ну и отлично! – ответил Никита.
– А ты чего такой задумчивый? – спросила Анастасия.
– Да я все про Павлова думаю, – ответил Никита.
– Не знал, что тебе он покоя не дает, – широко улыбаясь, ответил Василий.
– Ой, да иди ты! Я не про то, что ты там подумал. Его все постоянно гнобят. Я даже как-то в столовой слышал разговор его лаборантов. Даже они считают, что он занимается какой-то чушью, и у него на ней совсем крыша поехала.
– Я полностью с ними согласен! – затянувшись и выдохнув клуб дыма, ответил Василий, затем продолжил, – он занимается какой-то ерундой, не то, что мы! Вот мы хотим весь мир вылечить!
– Это, конечно, да, но у нас, в отличие от Павлова, не то, что нет экспериментальной вакцины, мы завязли на стадии расчетов, – с грустью констатировал Никита.
– Да, нет, но мы работаем, и скоро у нас будут первые результаты. Ты же сам говорил, что к лету мы сделаем первую экспериментальную вакцину, – подбадривая, сказала Анастасия.
– Говорил и, конечно, если все будет по плану, то мы ее сделаем. Но я о другом, – сказал Никита, взяв мундштук из рук Василия.
– Слушай, у него даже в теории одна вода, поэтому к нему так и относятся. Мне как-то лаборанты давали почитать его труды, сотни листов, а какой-то дельной информации из них едва на поллиста. То ли у нас вот даже твои расчеты по вакцине от гриппа полсотни листов, зато все четко и по факту! – ответил Василий.
– Чего? – с недоумением спросил Никита, кашляя после того, как затянулся кальяном.
– В смысле? Ну твои расчеты, которые я передал лаборантам, чтоб они сделали пробную партию. Как ты и сказал, на сетевом диске взял папку с файлами, называлась «вакцина», вот ее и отправил нашим лаборантам, – с недоумением ответил Василий.
– это не та папка! – сказал Никита, после чего начал кашлять.
Лицо Никиты начало краснеть, а кашлять он начал все сильнее и сильнее, пока свет в глазах Никиты не пропал, и, потеряв сознание, он не откинулся на спинку дивана без сознания.