С раннего утра дом, привыкший к размеренной тишине, наполнился разнообразными звуками.
Люся – младшая дочь генерала – развила кипучую деятельность, носясь по дому с комплектами постельного белья, гремя посудой на кухне и периодически покрикивая на помогающего ей сторожа Игната. Ожидалось, что ближе к полудню начнут прибывать первые гости, и у хозяйки дома было дел невпроворот. Требовалось приготовить несколько гостевых комнат, предварительно тщательно проветрив их от запаха застоявшейся пыли. Кроме того Люся твердо вознамерилась красиво сервировать праздничный стол, для чего ей пришлось провести целое расследование, чтобы отыскать, куда подевался большой столовый сервиз, а также отмыть давно не используемые хрустальные фужеры для шампанского.
Сторож – крепкий, сурового вида мужик лет сорока пяти, с наголо выбритым черепом и кривоватым носом (последствия давнего перелома) – курсировал по дому, умудряясь успевать одновременно повсюду. Насвистывая себе под нос, он передвигал мебель, убирал бутылки с игристым вином в холодильник, фаршировал курицу для запекания, чистил картошку – и все это делал, совершенно не напрягаясь и не обращая внимания на недовольное бурчание Люси, для которой приезд дорогих родственников оказался сущим испытанием.
Дополнительную суету в доме создавал и старый генерал, царственно расхаживавший по первому этажу и раздававший многочисленные противоречивые указания.
– Люся, ты погладила мои брюки от выходного костюма? И не пересуши курицу в духовке! Ты же знаешь, что мне можно есть только мягкое мясо, – дребезжащим старческим голосом выговаривал дочери Борис Алексеевич. – И скажи Игнату, чтобы он следил, как паркуются машины! Я не потерплю, чтобы они попортили мне газон.
Люся – рано увядшая, вечно недовольная женщина слегка за пятьдесят, согласно кивала и бежала исполнять задания генерала. С тех пор, как Борис Алексеевич переселился на дачу, дочь почти постоянно была при нем, совмещая роли домашней сиделки, кухарки и горничной. Отец постоянно требовал к себе внимания, не забывая покрикивать на Люсю и лишний раз подчеркнуть, что живет она полностью за его счет.
Выше среднего роста, худая и жилистая, с короткой, почти мужской, стрижкой, Люся везла на себе все хозяйство, не забывая периодически наезжать в московскую квартиру генерала, расположенную во внушительном сталинском доме на набережной, чтобы поддерживать пустующие помещения в надлежащем виде. Женщина старалась лишний раз не перечить отцу, ухаживая за ним, как за избалованным и капризным ребенком. Дважды в день она мерила генералу давление, следила, чтобы он не забыл принять сердечные лекарства, вслух читала ему газеты, пока он завтракал.
Борис Алексеевич принимал заботу дочери, как само собой разумеющееся.