– Ну, и избытком скромности вы тоже не страдаете.
– Сам себя не похвалишь, и сидишь, как оплёванный… Так вы не ответили на мой основной вопрос. Про Хайратон…
– А вам зачем? – удивился Хворостов.
– Хочу отчётливее представлять, с кем дело имею…
– Я, вы знаете, тоже.
Фёст замолчал, затянулся «Кэмелом», внимательно глядя, как быстро укорачивается сигарета. Словно бикфордов шнур. Отчего он и полюбил имперские папиросы. Те – как «наган». Нажмёшь – выстрелит, не нажмёшь – не выстрелит. То есть сгорают они только по воле курильщика, а если тот не затягивается, переходят в «стендбай». Ждут спокойно и не гаснут при этом. Надо не забыть в следующий раз достать из кармана коробку «Корниловских», ещё немного развлечь полковника.
– Я думал, приглашая меня сюда, заведомо предполагая, что я приду, и я пришёл – без прикрытия, только с девушкой-подружкой – вы уже имели обо мне более-менее отчётливое представление… Разве нет?
– Сложный вы человек, Вадим Петрович. Ну вот и Хайратон… Дела настолько давних дней. Вы какого года рождения?
«Молодец, что не спросил «с какого года?», – отметил Фёст.
– Семьдесят шестого.
– Значит, вам тогда тринадцать было. Что-то помните, но явно смутно. А я выводил через этот самый мост последний батальон «поддержки погранвойск». Уже и Громова показали по телевизору под развевающимся знаменем, «капитана, последним сходящего с корабля», уже и Героя ему, кажется, дали, а мы ещё там оставались. Вышли, когда все дела закончили, как бы и не существующие солдаты ушедшей армии. Потом двум десяткам бойцов по «Отваге» и ЗБЗ[18] дали, пяти офицерам – Красную Звезду, мне – не поверите – орден Александра Невского. Им за всю войну человек десять наградили, наверное. Но о том, что мы Громова прикрывали, чтобы он красиво выглядел, – нигде ни слова. Впрочем, не имеет значения. А вы когда и где «Героя» получили, тридцатилетний полковник?
– Ну, к слову, мне уже тридцать два, ещё немного – с генералом армии Черняховским[19] сравняюсь.
– Всё вас на сравнения тянет. Ну так как же?
– Полковник я совсем не по вашему ведомству, Героя получил за боевые действия за границей, конкретнее – Ближний Восток, три года назад. Может, слышали – миротворческие силы ООН, перевал в горах Маалум. Получал тоже втихаря, из рук в руки, без опубликования. Этого пока хватит?
– Бывает, и не такое бывает. А – «Чёрная метка»?
– Что – «метка»? – сделал вид, что удивлён, Ляхов. – Вас она каким краем интересует? Вы же не из тех структур. Она больше, помимо армии, в «правоохранительной сфере» работает. Это уж я Бориса Ивановича решил привлечь как боевой резерв. До него всё больше с начальством выше нас с вами званием общался…
Хворостов неопределённо покрутил головой.
– Слышал, слышал. Но всё равно неубедительно. Вы, предполагаю, специалист по понятной линии, а я – армеец. Мне кое-какие явные