Выйдя в зал, торжественно сияющий чистотой, директриса подошла к одному из светильников, больше напоминающий убогий памятник современного искусства, и подозвала официанта, стоящего неподалёку.
– Кирилл, ты знаешь, почему у меня глаз дёргается? – спросила она, мрачно глядя на молодого человека, стоящего вытянувшись в струнку.
– Простите, Вера Андреевна. Нет. – проговорил юноша.
– Он дёргается, потому что, когда я посмотрела на лампочку, которая не горит, я хотела закатить истерику, – она указала на печально потухшую верхушку полусферы, венчавшую светильник, – но, как мудрый руководитель, я дам тебе возможность исправиться и сделать свою работу хорошо. Ты меня понял?
– Предельно! – громко пискнул юнец и тотчас испарился.
Вера всегда знала, как разговаривать с людьми: орать матом на студента филологического факультета было бесполезно, он бы просто её не услышал. А вот показать своё оскорблённое достоинство его разгильдяйством – худшее наказание, тем более что она давно заметила, какие тайные взгляды он бросает в вырез её блузки.
– Толя, блядь! – рявкнула Вера, обнаружив возле стойки вяло лопочущего шефа. – Ден, ну ты дурак совсем в шесть утра ему наливать?! – развела она руками, глядя на бармена. – Мне того итальянского алкоголика хватило вот так, – резанула она себя по горлу, с содроганием вспоминая очередную заграничную псевдознаменитость, которую владельцы выписали за сумасшедший гонорар из-за бугра. – Толя, ну ты с утра уже на рогах? – шеф-повару хамить было можно, но в пределах разумного. В первую очередь он был большим и крайне уважаемым другом одного из владельцев, а во вторую был модным шефом. И для всех был секрет, что времена, когда он кудесничал, прошли, а на данный момент Толя грелся в лучах былой славы и тихо спивался.
– Вера, ну не кричи. – отмахнулся Толя. – Моя вчера тачку грохнула новую. Бесит прям. – мужчина рыгнул, потом икнул и жестом попросил налить водички.
– Толя, я понимаю глубину твоей трагедии, но мне что делать? Вечером пьянка очередная, по размерам оплаты превосходящая все наши афтерпати за месяц. И всё потому, что у нас завтраки ещё вчера из моды вышли. Что мне делать?
– Меньше пиздеть. – хохотнул Толя.
– Я серьёзно. Я сегодня поговорю с Ефимычем.
Юрий Ефимович был прожжённым евреем возраста, катящегося ближе к пенсионному, и по какой-то причине именно он обожал Анатолия. Хотя приход этого алкоголика не только не спас ресторан от итальянского разорителя, который трудился здесь шефом до этого, но и даже ухудшил бы ситуацию, если бы не Надя. Надежда была старательным поваром, которому Вселенная даровала всё что нужно для руководства кухней ресторана, но забыла