– Лиза – дочь моей погибшей сестры, – замялся Степан. – Теперь, конечно, она моя дочь, но тоскует без матери. Боюсь, девочка сейчас привыкнет к вам, привяжется, полюбит. А потом, когда вы не захотите или не сможете уделять ей время, будет страдать. Это жизнь, я понимаю. Сейчас у вас есть настроение, вы нам помогаете, а потом появятся другие дела, другие заботы. А девочка будет переживать.
– Степан, вы не знаете меня. Поэтому так говорите. Я тоже многое пережила, столько, что другому человеку и представить трудно. Я не подведу вас и не обижу Лизу. Позвольте нам общаться. Да и нельзя ее изолировать. Наоборот, пусть знакомится, дружит, ходит в гости.
– Ну, что ж. Хорошо. У вас в селе, видно, упрямство – общая черта.
– И это не самое плохое качество, – рассмеялась Елизавета. – Помогает преодолевать трудности.
Она, попрощавшись, вышла за калитку, а он все смотрел и смотрел ей вслед, удивляясь простоте и естественности здешней жизни.
Глава 12
Май, шаловливый, капризный и своевольный, подкатил к последней неделе. Уже вовсю цвела сирень, и ее невероятный аромат пьянил жителей Александровки, дурманил голову, манил на улицу.
Учитель рисования специально водил учеников в парк на пленэр, подарив детям возможность поработать на природе и создать живописное изображение сирени при естественном освещении.
В парке, с северной стороны за Домом культуры, находилось заветное место, гордость Александровки. Этот райский уголок, созданный лет двадцать назад учителем биологии, стал теперь местом паломничества сельчан всех возрастов. Специально высаженные кусты сирени разных сортов сводили с ума своими оттенками, тонами, ароматами: белая, фиолетовая, сиреневая, махровая, гладкая, лиловая, персидская.
А в сельских садах уже цвели плодовые деревья. Жужжали пчелы. Обновленная земля медленно, но верно, шла к лету.
Май – канун лета, и он старательно и добросовестно выполнял свою вечную работу: раскрашивал мир в яркие цвета, проливал землю дождями, удивлял своими причудами.
Баба Марфа, как бдительный часовой, стояла возле плетня, оглядывая дорогу подслеповатыми глазами. Ей было скучно: внуки еще на уроках, Ольга на работе, соседка Лиза, давно ставшая членом семьи, убежала в школу.
– Всем хорошо, у всех дела, одна я беспризорная, – хмуро шмыгнула носом старушка.
Она одиноко слонялась по двору, подолгу стояла у ворот, вздыхала и томилась бездельем.
Ольга, чтобы поднять свекрови настроение, часто шутила:
– Вы, мама, у нас как сторож, сразу два двора охраняете!
– Ага, – сердито отмахивалась старуха, – еще скажи, как цепной пес.
Ольга, подмигивая Елизавете, ухмылялась.
– Что вы, мама, я ж на вас, как на себя, надеюсь.
Баба Марфа терпеливо