– Верю, – доверчиво отозвалась Лиза.
Мужчина помог ей встать, и, взяв за руку, повел за собой. Лиза огляделась. В ночной темноте посреди огромного двора высился большой белоснежный храм, увенчанный золоченым крестом, уходящим в темное небо.
– Ух, ты, – девочка с интересом посмотрела ввысь.
– Ты знаешь, что это? – улыбнулся незнакомец.
– Крест. Это церковь?
– Да. Это городское подворье Сосновского мужского монастыря. Ну, пойдем.
Они вошли в небольшой домик, приютившийся за храмом. Мужчина, включив свет, приветливо махнул рукой.
– Проходи.
Откуда-то из глубины дома вышла маленькая заспанная женщина.
– Вы сегодня рано, – она перевела взгляд на девочку. – Вы не один, отец Леонид?
Мужчина поздоровался с женщиной и обернулся к девочке.
– Наверное, нам нужно познакомиться, как думаешь? А то как же чай с незнакомцем пить? – он ласково улыбнулся ей. – Я – отец Леонид. Настоятель монастыря. Сегодня здесь службу буду вести. А это наша хозяюшка Матрена, она у нас самая главная по хозяйственной части здесь.
– Ой, скажете тоже, – смущенно потупилась маленькая женщина и подошла к девочке. – Ну, а тебя, красавица, как звать-величать?
Лиза, внезапно ощутив такую теплую волну умиротворения и спокойствия, робко улыбнулась.
– Лиза.
– Вот и хорошо, Лизонька, – отец Леонид погладил ее по голове. – Имя-то какое у тебя замечательное! Ну, Матренушка, чаем-то напоишь нас?
Женщина захлопотала, засуетилась. Поставила чайник, заварила крепкий чай, расставила на столе, накрытом белоснежной скатертью, чашки с блюдцами, ложечки и салфетки. На середину поставила вазочки с вареньем и медом. Разложила пряники и печенье.
Лиза, усевшись на стул, завороженно следила за ее действиями. Ей, выросшей в бесхозности, запущенности и заброшенности, все сейчас казалось странным: и эта белоснежная скатерть, и эти крошечные ложечки для варенья, и эти синие чашки с блюдцами. Но больше всего ее поразили эти любовно вышитые салфеточки, которые Матрена разложила возле чайных пар.
Опустив глаза, она осторожно глянула на свои грязные руки, на ногти с черной каемкой, на сбитые колени, растоптанные домашние тапки. Отец Леонид, заметив это, мягко тронул ее за плечо.
– Лиза, пойдем покажу, где можно руки вымыть и умыться.
Он довел ее до ванной, дал полотенце и деликатно вышел, а она, намылив руки, стала отчаянно тереть их одну о другую, пытаясь смыть въевшуюся грязь. Потом намылила лицо и, жмурясь от мыла, жгущего глаза, яростно плескала и плескала себе в лицо целые пригоршни воды. Умывшись, Лиза долго задумчиво стояла у белоснежного полотенца, не решаясь его тронуть, но затем уткнулась в него лицом, замерев от блаженства.
Когда же, наконец, она появилась в комнате, Матрена всплеснула руками:
– Лизонька, я уж думала, ты там утонула!