А Семён ходил гордый. Маргарита была его находкой. Выкопал в каком-то спальном районе, в тьмутаракани, голосовала на дороге. Приодел, отмыл от краски дешёвой, и вот – модель да и только.
– Сём, а ничего, что она двух слов связать не может?
– Брат, так это её главное достоинство. Зачем мне баба умная. Мне что с ней, кроссворды отгадывать?!
Он всерьёз увлёкся преображением Маргариты. Наряжал точно новогоднюю ёлку и получал невероятное удовольствие, когда выводил своё детище в свет, наблюдая, как мужики сворачивают головы. Нужно отдать должное – Маргарита дешёвкой не была, по сторонам не пялилась. Верная. И всему училась быстро. Вкус природный имелся и, главное, упорство. Генрих Давыдович выбор сына не одобрял, был вежлив, но угрюм, когда сын в очередной раз тащил её в гости на семейный ужин. Не понимал он такой красоты на одну извилину.
Проезжал как-то мимо дома сына, заехал без звонка, а там она хозяйничает словно у себя дома. Семён тогда лишь улыбнулся и попросил её чай накрыть. Посидели поболтали. Вернулся домой, всё жене рассказал.
– Ничего страшного, Генрих. А то одна за другой сменяются, дня не пройдёт. Правда, и эта Маргарита ненадолго задержится. Можно подумать, ты Семёна не знаешь. И в кого он такой уродился?!
За Генрихом Давыдовичем самим грешки водились, особенно когда помоложе был, поэтому быстро разговор на другую тему перевёл. Дела давно минувших лет, что об этом вспоминать. Правда, на его отношениях с Любочкой это никогда не сказывалось, умел следы замести, ловкий, но женщин любил, как и любой мужчина его национальности. На серьёзные отношения никогда не шёл, чуть что, бежал без оглядки.
Семён мозг, Валька – при нём. Всё пополам, всё на двоих. Транспортную компанию открыли, к недвижке стали приглядываться.
– Сейчас торговые площади надо брать, потом всё поделят, самое время суетиться, Валёк, – говорил Сёма. – Отдыхать на пенсии будем, на своём острове с мулатками!
Любил он баб красивых и чтобы непременно с длинными ногами, как в журналах.
Купили квартиры элитные на одной лестничной клетке на Васильевском острове. Евроремонт забахали достойный. Маргарита к Сёме окончательно переехала со всеми платьями да сумками, что подарил. Семёна всё устраивало: молчит, вопросы не задаёт – где ты? с кем ты? – хоть на сутки пропади, хоть на неделю. Главное, замуж не тянет, понятливая. Знала: если и бросит, то без содержания не оставит, пока другого кормильца не найдёт. Только не нужен ей другой, полюбила она Семёна сильно, всей душой, как на бога смотрела.
Обожал Валентин ездить к Сёмке на дачу, душевно, по-домашнему. На рынок сам шёл, выбор мяса на пельмени не доверял никому, и фарш сам делал, и пельмешки крутил – ровненькие, один к одному, благо мать научила. Генрих Давыдович с супругой были чрезвычайно благодарны, где ещё таких настоящих отведаешь? А то всё шашлыки да шашлыки.
Марго не брали – без объяснений. В городе с ней куда ни шло, а на даче