– Сниму, – согласилась мама.
– Будь добра…
Мама замолчала. Несколько минут раздавался только стук приборов о тарелки. Варя ела, не поднимая глаз. Ясно же – папа не в настроении. Когда он такой, лучше вообще не подавать признаков жизни. Он к любому слову может придраться.
Но даже молчание не помогло.
– Ты посмотри, какие стёкла! – не унимался папа. – Их когда последний раз мыли?
– У нас берёза под окном. Когда ветрено, она ветками по окну бьёт. Что я могу поделать?
Мама попыталась оправдаться. Зря. Это никогда не работало.
– Я пашу с утра до вечера! И, кажется, могу рассчитывать на уют в доме! И на вкусную еду!
– А еда тебе чем не угодила?
Мама тоже не выдержала, вилка со звоном полетела в раковину.
– То есть макароны на завтрак и макароны на обед – это нормально? А на ужин, вероятно, магазинные пельмени?
– Я не могу каждый день готовить чахохбили и карпаччо! Я, между прочим, тоже работаю!
– Правда? И много наработала? На платья и причёски? Да лучше бы дома сидела!
Варя осторожно выскользнула из-за стола. Разговор становился опасным. Хозяйством мама не занимается – так считает папа. Дальше он может упрекнуть её, что она не уделяет внимания Варе. А там и до самой Вари дело дойдёт.
– А берёзу эту давно пора спилить! Я позвоню в зеленхоз, если ты сама этого сделать не в состоянии!
Эти папины слова Варя услышала, уже закрывая дверь своей комнаты. И они больно отозвались внутри, застряли тяжёлым неповоротливым комом. Как это – срубить берёзу? Убить Варино чудо-дерево? Наверное, папа это сгоряча.
Варя оперлась на подоконник. День сегодня неудачный. Не только из-за мамы с папой. Литературы сегодня не было, зато алгебры и геометрии целых четыре урока! На алгебре Варе никто не скажет, что она лучшая!
А ещё она целый день промучилась с положенным артом! Хотелось вернуться к Насмешнику, но она не знала, как увязать его образ с сегодняшней темой. Исчеркала половину блокнота, ничего не понравилось!
А рисовать надо! Вон, на улице темнеет уже! Она обещала. Инктобер есть инктобер.
Варя прислушалась. Родители всё ещё ругались.
Наверное, кроме артов нужно что-то ещё, чтобы её услышали. Чтобы посчитали человеком. А если она так и будет опускать глаза и замирать от каждого окрика – что толку?
Но пока всё по-старому.
Даже окно в доме напротив. Оно, как и раньше, было тёмным. Может, ей только показалось, что в прошлый раз там горел свет?
7 октября
Торжество
Марк – сын двоюродной сестры моего отца. Фух, пока этот «Дом-который-построили-Джек-и-родня» объяснишь, сам запутаешься. Он мой троюродный брат, получается.
До того как они осели неподалёку от нас, Хельга – тётка то есть – вела бурную и насыщенную жизнь. Однажды она увлеклась скандинавской культурой, ну и всё. Помешательство оказалось долговременным. Несколько лет она прожила в селении Рейкхольт, где жил знаменитый Снорри Стурлусон. Потом излазила