Вот и приходится непрерывно маневрировать, с оглядкой на массу факторов, соглашений и предрассудков, которые он с удовольствием послал бы по известному адресу. А вот нельзя, по множеству причин, перечислять которые бессмысленно и неприятно.
Политика – это искусство возможного. Предел своих возможностей Президент осознавал вполне, отчего и стал Президентом, а не остался, по Бабелю, качаться на нижних ступеньках веревочной лестницы.
Но теперь, если поверить и «Александру Александровичу», типу интересному, но неприятному своей фанатичной убеждённостью (вроде Савонаролы), и очаровательной, но опасной, как коралловая змейка или паучиха «чёрная вдова», Сильвии, он сможет раздвинуть предписанные ему текущими обстоятельствами рамки.
А он им почти поверил. Причём эта вера определялась не только продемонстрированными «чудесами техники» – впечатляющими, с этим не поспоришь. Зря похожий на фарсового персонажа «Александр» намекнул на отсутствие у Президента раскованного воображения. Оно имелось в полном или хотя бы достаточном объёме. Достаточном, чтобы поверить в реальность межпространственных перемещений, научного анализа близкого будущего, иначе именуемого «ясновидением», и тому подобного. За последние двести лет наука продемонстрировала массу не менее удивительных и даже невероятных, с точки зрения обыденного «здравого смысла», открытий, воплощённых в действующие устройства и приборы.
Президент вдобавок разбирался в человеческой психологии, групповой и индивидуальной, как мало кто другой в его стране (по крайней мере – из тех, с кем приходилось контактировать по должности). И он видел – «Александр» и Сильвия с ним откровенны. Не до конца, конечно, о многом они умалчивали, но в сказанном он не улавливал намеренной лжи. И вполне убедительно звучали слова о том, что лично для себя никому из них ничего не надо. У них и так есть всё – от возможности безнаказанно убить любого человека до неограниченных материальных ресурсов. В таких случаях начинают действовать мотивации высших порядков.
Другое дело, что слова «высшие» и «возвышенные» – не синонимы. Сталин, к примеру, мог бы иметь тысячу пар лучших сапог ручной работы, а годами ходил в одних, старых. Он был «выше» банальных материальных потребностей, но что этот факт меняет, если из «высших соображений» или собственного каприза ему ничего не стоило приговорить к смерти или каторге любое количество людей «невзирая на лица», от близких родственников