Кроме Марии Йордан и Августы в кухне никого не было. Они сели спиной к большой плите, в которой еще тлел огонь, так было теплее. На плите стояли эмалированный голубой кофейник и чайник, вечерами хозяйка часто требовала чай.
– Куда подевались все остальные? – ворчала Йордан. – Нам одним все оттирать? Мне каждый раз плохо от этой вони.
Августа скривила лицо и стала энергично натирать сахарницу мягкой шерстяной тряпкой. Раньше она не была восприимчива к запахам, но сейчас ее воротило даже от запаха теплого молока.
– Все этот отвратительный нашатырный спирт, – сказала она, шмыгая носом. – Белая штуковина из Англии намного лучше.
– Но и дороже. Госпожа выделила всего три бутылочки, придется обходиться.
Фрейлейн Шмальцлер велела экономно смачивать тряпку чистящей жидкостью и тереть до тех пор, пока есть эффект. И только после этого смачивать повторно.
– Где Брунненмайер? Спит, что ли? – гнула свое Мария Йордан.
– В кладовке, составляет списки покупок.
– О, господи! Священнодейство перед Рождеством.
Мария Йордан поднесла к свету маленькую солонку. Та аж сверкала. Надо сказать, что во время чистки на посуде проступали все имеющиеся изъяны.
– Посмотри, Августа, тут кто-то нацарапал вилкой. И здесь. И на дне.
Иногда гости вели себя весьма бесцеремонно, а ведь уважаемые господа. Августа рассказывала, как однажды какой-то фон Виттенштайн повертел в руках хлебный мякиш да и выбросил его за спину. А еще было – один русский дипломат так же поступил со своим стаканом. Якобы из-за того, что в стакане оказалась вода, а не шнапс. Еще одна дама из высшего общества – Йордан не хотела называть имени, потому что та часто бывала на вилле, – развлекалась тем, что во время раздачи горячего супа тростью подставляла прислуге подножки.
– Настоящая ведьма. Я бы на месте Роберта вылила ей половничек супа за шиворот, – сказала Мария Йордан. – А кстати, где Роберт? Он должен полировать серебро.
Августа хихикнула и глотнула кофе с молоком.
– Он в каретном сарае. Молодежь планирует завтра конно-санную прогулку, а для этого нужно все привести в порядок.
– Вот беда. Год, как ничего не трогали. Полозья наверняка заржавели.
Августа кивнула и добавила, что и седла нужно смазать жиром. Они там втроем – старый садовник Блиферт, его внук Густав и Роберт.
– В промерзшем сарае небось не сладко. – Йордан взяла следующую солонку. Такой мелочевки у Мельцеров было двадцать четыре штуки, к ним прилагались крошечные ложечки для соли в виде миниатюрных суповых половничков. Во время застолий слева от каждого куверта стояла такая солонка, и каждый мог досолить еду по своему вкусу, не отвлекая прислугу.
– Бедные родственники пожалуют в первый