– Я жду от тебя больше самодисциплины, Элизабет. Ты старше и должна уметь обуздывать свои эмоции. Прежде всего из-за нервозности Катарины…
– Хорошо, мама.
– То, что сегодня ночью произошло в ее комнате, не выразить никакими словами. Вам должно быть стыдно перед прислугой, которой пришлось убирать последствия этого побоища.
– Да, мама.
– Если подобная сцена повторится еще хоть однажды, я буду вынуждена подумать о том, чтобы разлучить вас. Несколько месяцев в имении бабушки и дедушки в Померании пойдут тебе на пользу, Элизабет.
В голосе молодой барышни прозвучал неподдельный ужас. Отправиться в такую глухомань, в эту тоску?
– Что? Теперь, в преддверии сезона балов? Мама, ты так не сделаешь…
– Не сделаю, покуда мои дочери будут дружны.
– А почему именно я? Почему ты не отошлешь в Померанию Катарину?
А вот это было лишним. Теперь мать по-настоящему разозлилась. И всякий раз от нее достается Элизабет.
– Потому что для Катарины это дебют, а ты танцуешь уже два года. А сейчас больше ни слова, Лиза.
Августа решила, что настал момент осторожно приоткрыть дверь и объявить о прибытии лейтенанта. Госпожа посмотрела с легким раздражением, в то время как на лице молодой барышни отобразилось крайнее волнение.
– Лейтенант фон Хагеман? – переспросила госпожа изменившимся голосом и улыбнулась. – Просите.
Августа закрыла за собой дверь и направилась к лестнице. Было слышно, как госпожа Мельцер удовлетворенно произнесла:
– Какой приятный сюрприз. Может, ты что-то утаила от меня, Лиза?
– Мама, это… это не то, что ты…
Что ответила госпожа своей дочери, Августа не услышала. Внизу, в холле, лейтенант нетерпеливо расхаживал между кадок с растениями, словно загнанный тигр.
– Госпожа Мельцер просит пройти.
По лестнице он поднимался, перепрыгивая через две ступеньки. Открывая перед ним двери, Августа еще раз присела в реверансе и одарила молодого человека своей самой любезной улыбкой, на которую он, впрочем, не обратил никакого внимания. И все равно она пожелала ему удачи.
Алисия перешла в столовую и просила, чтобы лейтенант подождал: во-первых, чтобы повысить градус напряжения, во-вторых, он явился совершенно неожиданно и не должен был подумать, что ей нечем заняться. Он сидел на краю кресла и вскочил, когда госпожа Мельцер вошла в комнату. Она всмотрелась в его лицо, но увидела лишь бледность и усталость.
– Простите мой внезапный визит, сударыня…
Он решился поцеловать ей руку, и она почувствовала, как холодны его пальцы.
– Я