Он этого дракона с рыцарем вырисовывал несколько часов. Я притащил его сюда и повесил к остальным рисункам «юных дарований». На самом деле, чтобы постебать: мальчишка обижался, однако потом успокоился. Особенно когда рисунок набрал неплохой результат: среди симпатий посетителей этот жирный жёлтый дракон и кособокий рыцарь аж на пятом месте. Они должны были уйти с молотка любителям вкладывать деньги во всякую ерунду, которые после ушли бы на развитие дома творчества для малоимущих и сирот.

      У людей нет чувства прекрасного. Фи.

      – А вот и он, – не успеваю добраться до выхода, дабы направиться прямиком к нашему кафе, как в мою руку вцепляется многотонный Титаник. Сила притяжения такова, что меня буквально припечатывает к округлому бедру, и я косым взглядом успеваю заметить кудрявые темные волосы, всклоченные явно от бега.

      – Ненормальная? – выдыхаю на автомате, углядев ту психованную толстушку, что едва не убилась под моими колесами из-за собаки. Блажена улыбается, на ней снова джинсы и красная рубашка. Она вцепилась в мою руку, глядя таким влюбленным взглядом, что аж затошнило.

      – Девочки, – обращается чокнутая к двум тощим воблам в коротких юбках и с одинаково унылыми улыбками. Их лица вытягиваются, пока Блажена говорит. Впрочем, возможно, не только их.

      Моя так-то тоже сейчас будет на полу. Вместе с челюстью спешащего ко мне Ромочки с Гришей, когда мы слышим следующие слова:

      – Это мой парень. Зайка, поздоровайся с моими одноклассницами! – светится счастьем блаженная дура, и Григорий выдыхает сквозь смех:

      – Зайка-а-а… Боже мой.

      Глава 7

      – Тебе быстрые углеводы закупорили сосуды мозга?

      Мой вопрос звучит громко, и его слышат все присутствующие в зале. Смотрю на Блажену: никаких шансов, детка. Я никому не помогаю, мой принцип нерушим. Нужна поддержка в твоем обмане, чтобы красиво выглядеть перед парой инстакуриц? Это не ко мне, благотворительностью не занимаюсь.

      – Кажется, у тебя проблема, Пончик, – ехидно шипит одна подружек-клушек, стреляя глазками в мою сторону.

      Нет, дорогуша, твои тощие мощи меня не вдохновляют от слова совсем. Особенно пугает количество штукатурки на лице: такая лицом к рубашке прилипнет и оставит на ней всю свою «природную» красоту.

      – Завались, обезьянка, я сейчас разговариваю, – отзываюсь в сторону белобрысой мартышки в светлой кофточке, игнорируя обиду на исправленном хирургами лице. Ее триумф мгновенно теряет краски, потому что сама не выглядит сейчас лучше на фоне опростоволосившейся Блажены.

      – Никита, – строгий голос мамы Ромочки бесит, однако больше всех поражает танкер в своих обтягивающих немалые бедра скинни.

      Она вздергивает подбородок и улыбается. Черт возьми, она реально улыбается на мои слова, хмыкая:

      – Да не пугайся так, дурак. Думала прокатит, но ты слишком злой, – подмигивает мне, щипая за руку.

      Вобла номер два с гривой черных волос щурит взор, внимательно осматривая нас. Она вцепляется сильнее