Рыжеволосая обвела мужчин взглядом и, не встретив возражений, продолжила:
– Что дальше? Дальше и так понятно. Отец, конечно, против был, мать криком стала кричать, что негоже из-за каких-то слухов человека жизни лишать. Ну а народ непреклонен был. Отца чем-то ударили по голове, кровь во все стороны полилась, мать с братьями затолкали в чулан и заперли, что же мальчики, совсем юные. А надо мной стали издеваться. Сначала били, кто ногами, кто руками, а когда упала на пол, подняли на стол и стали бить плетьми. Всю кожу в клочья разорвали вместе с одеждой, все перемешалось в месиво, руки сломали. Так больше ужас был не от боли, от нее я иногда теряла сознание – помогало, а больше от стыда и страха! Вдоволь наизмывавшись, понесли меня на площадь, сама-то я еле жива была, идти уж не могла. А к тому времени и телега с сестрой из соседнего села приехала. Она тоже вся избитая и израненная, ее вообще ножами истыкали, но так, чтобы сразу не умерла. В центре площади врыли бревно, вокруг разложили хворост и с криками и улюлюканьем привязали меня и сестру к столбу, чуть живых. Повисли мы на руках, ноги-то не держат. И висим мы с сестрой на столбе, слова молвить не можем, разбито все, только смотрим друг на друга жалобно, держись, мол, сестренка, держись, скоро все закончится. А тут, глянь, два хлопца с факелами бегут поджигать. Одного я точно узнала, женишок оказался. Хворост быстро вспыхнул, жар нестерпимый. Воздуха не хватает, а потом все тьма окутала. Просыпалась, казалось мне, после этого несколько раз, но кругом тьма. А потом возле домика этого оказалась. Одна. Зашла, прибралась и стала тут жить, попутно и с чудесами этого мира познакомилась, все-таки забредают сюда иногда путники. Вот и вся моя короткая жизнь, – Лара замолчала на короткое время, обвела взглядом внимательно слушавших ее мужчин и добавила: – И вот тут нахожусь столько времени и никак не могу понять даже не поступка напуганных людей, а за что меня в ад отправили? Я же только хорошее на земле делала, никому вреда не причиняла, не грешила! А сестру за что такое наказание постигло? И где она сейчас, горемычная? Одно знаю, где-то тут она, в одном из миров. Все бы отдала, только бы свидеться с ней! Но никуда отсюда не ухожу, страшно мне. Кажется, увижу кого из знакомых деревенских, не сдержусь во гневе, нагрешу и гореть опять буду. Ужасно это все.
В домике повисло молчание. Каждый вспоминал свою земную жизнь. Вскоре Наурус нарушил тишину:
– Да, грустная твоя история. Но зря ты тут себя в заточении оставила. Зря. Нужно стараться разорвать этот порочный круг. Какой, спросишь? На это отвечу. Почему ты тут оказалась? Все ведьмы и колдуны имеют силу на земле, силу не людскую, скажу, не по чину. Не может человек применять колдовские чары, не положено это ему на земле. Потому как, имея такие способности, проживи ты длинную жизнь, все равно пришло бы время, когда ты эту силу применила бы не во благо, а ради корысти или мести, минутной злости. Рано или поздно не удержалась бы. И тогда непоправимые последствия имела бы твоя сила, потому как,