– Не торопись, Родин, – сказал Сергей Иванович и медленно подошёл ко мне. – Опять мы с тобой видимся при странных обстоятельствах, – сказал он и протянул мне руку, когда я выпрямился.
– Сам себе удивляюсь, – ответил я ему и пожал руку.
– А чего так керосином пахнет? – спросил Сергей Иванович и пошёл к столу. – Где так измазался?
Ох, и зря я взял эту куртку у техников! Лучше бы помёрз на улице, а потом согрелся чаем. Теперь везде со мной этот запах.
– На стоянке куртку техники дали, чтоб не замёрз, – ответил я.
– А спирт зажали или тоже угостили? – улыбнулся Краснов, здороваясь со мной.
– Не пью, Леонид Борисович, – ответил я.
– Помню, помню, – ответил Краснов и показал мне садиться.
Сам же Леонид Борисович сел позади меня у стены, взяв отдельный стул. Я и не надеялся, что разговор с этими людьми будет обычным.
– Итак, рассказывай, Сергей. Как всё было? – спросил Сергей Иванович.
После моего продолжительного рассказа, предполагаемый начальник Краснова отклонился назад и задумчиво почесал затылок.
– Как всё грамотно было продуманно. Наше упущение, Борисыч, – сказал Сергей Иванович.
– Мда. Из Толкачёва тоже не смогли вытащить эту информацию. Хорошо, что у нас есть Родин, – похлопал меня по плечу Краснов.
– В каком смысле? – удивился я.
Первая мысль была, что меня как-то использовали втёмную в этом процессе. Мол, всё рассчитали. А все эти догонялки были не чем иным, как инсценировкой, дабы найти уязвимые места у 40й армии.
– Ты не волнуйся. Репрессии, которые затронут твой полк тебя не коснуться. В этой истории ты один из немногих, кто поступил правильно, – сказал Сергей Иванович.
Насчёт правильно ли. Я не до конца уверен. Меня до сих пор гложет, что сбил кого-то из своих. Пускай это и было необходимо. Однако говорить об этом не надо. Неправильно поймут.
– Раз вы так считаете, я могу узнать имя беглеца?
Сергей Иванович посмотрел на Краснова и не торопился с ответом.
– Угонщик самолёта, чтобы совершить преступление, тяжело ранил часового. Когда он нанёс удар с воздуха по самолётам, были безвозвратно потеряны три борта, а также получил смертельное ранение техник, – ответил Краснов.
В душе немного сжалось, поскольку на стоянке в это время был Дубок. Елисеевич, пожалуй, самый светлый человек во всём полку. Не хотелось бы даже думать, что он погиб.
– Так кто? – спросил я.
Глава 2
Середина января, 1982 года. Аэродром Шинданд.
Я до сих пор не могу поверить, что именно мой командир звена сел в самолёте и совершил это предательство по отношению к стране, зубы сводит от злости. В голове только и звучит вопрос – что это было, чёрт подери?!
Как мог лётчик первого класса, кавалер четырёх орденов Красного Знамени, совершить