– Ты, мудила недоделанный, подумал бы хоть сначала, гандон, о людях, которые могли это сейчас увидеть! Почему твоя сраная никчемная жизнь должна на ком-то висеть? Иди себе и сдохни где-нибудь в тишине и спокойствии, в заброшке, а еще лучше – в лесу удавись, где тебя точно никто не найдет! У…бок.
Иван все пытался вдохнуть и отцепить руки незнакомца от своего горла. Тот продолжал шипеть свои ругательства, дыша в лицо застарелым перегаром. Иван вдруг почувствовал, как дико болят челюсть и разбитая губа. Кажется, этот товарищ только что хорошенько его приложил.
«Блин, за что?»
Ваня поискал глазами сочувствующих, но всю толпу, которая совсем недавно наводняла платформу, уже увез в своем чреве поезд. Его блестящий хвост только что скрылся в тоннеле. Кажется, никто даже не обратил внимания на разборки двух ребят. И тут вдруг Ваня, словно очнувшись от наваждения, вспомнил, что собирался сделать несколько мгновений назад.
Парень тем временем наконец отпустил Ивана. Морщась и потирая костяшки пальцев на правой руке, он отошел на пару шагов, с презрением вгляделся в Ванино лицо и добавил еще несколько непечатных ругательств. А Ваня все пытался выдавить в ответ одно-единственное слово, но вывихнутая челюсть болела все сильнее и рот раскрыть не получалось. Ваня мычал и нелепо жестикулировал, прикладывая руки к груди.
– Чего мычишь, придурок? А если бы он тебя разрезал, машинист, как ему жить потом с этим? А людям, которые домой сегодня пошли бы, зная, что они тело переехали? Что под их ногами были кровь-кишки и мозги твои бестолковые?
Ваня замотал головой, показывая на челюсть. Из глаз вдруг потекли слезы. Незнакомец непонимающим взглядом окинул незадачливого самоубийцу, в глазах которого сейчас читались только благодарность и облегчение. Он уже несколько минут пытался произнести «спасибо». Кажется, спаситель в конце концов его понял.
– Блин, ну дай бог, чтобы это у тебя временное помутнение было… Ты что, немой, что ли? А, я, кажется, тебе челюсть выбил! – он вдруг радостно заржал, видимо, посчитав это достойным наказанием за эпатажный поступок. – Скажи спасибо, что не убил. Нас и этому учили, чтобы с одного удара. Сходи в травму, пусть тебе вправят. И живи дальше, придурок!
С этими словами парень вышел из-за колонны на платформу и нырнул в открывшиеся двери следующего поезда. Словно шестым чувством ощутил, что Иван больше не причинит себе вреда. Ваня, все еще задыхаясь после его железной хватки, растерянно проводил глазами уносящийся в тоннель вагон. Нижняя челюсть нестерпимо ныла, губу жгло, глаза щипало от слез. «Черт, как же хорошо, что больно! Зато живой!»
* * *
Челюсть вправили в травматологии, а рваную нижнюю губу пришлось зашивать. Возможно, у парняги на пальце был перстень, Иван не разглядел во время их короткой встречи – как-то не до того было. Сейчас от раны остался длинный, но аккуратный шрам, напоминающий о сумасбродном поступке,