Мне уже надоела ярмарка, и я была готова пойти домой. Я сказала матушке и Морвенне, что весь день пряталась от работы на голубятне. Они поверили. Я бы так и поступила.
5-й день октября
Сегодня поварёнок рассказал мне о подмастерье мельника в Ноттингеме, который умеет пукать, когда захочет. Вот это, думаю я, очень полезный и примечательный талант, и к дьяволу прядение. Я нарочно объелась за обедом и попыталась проверить, есть ли у меня талант. Нету.
6-й день октября
Сегодня праздник святой Веры, мы с Морвенной выгнали из кухни повара, чтобы испечь кекс святой Веры. Я протянула кусочки кекса сквозь рубиновое кольцо матушки и повесила его на кроватный столбик. Сегодня святая Вера пошлёт мне сон, в котором я увижу своего суженного. Хорошо бы, если бы это оказался принц или рыцарь с золотыми волосами. Или жонглёр в рубиновой шёлковой тунике и пурпурном трико. Или бродячий менестрель, у которого в горле живёт музыка, а в глазах – озорство.
7-й день октября
Приснился пукающий подмастерье мельника. Сегодня утром я втоптала пирог в тростник на полу и выбросила кольцо на свиной двор. Я никогда не выйду замуж.
8-й день октября
Искала матушкино кольцо на свином дворе до темноты. Точно решила, что никогда не буду свинопасом.
9-й день октября
Сегодняшние события меня очень порадовали, и я праздную их пригоршней ежевики и куском пирога со свининой, оставшегося от ужина. Пока я ем, я буду излагать события дня, чтобы вновь пережить удовольствие. Сегодня утром я слышала из окна верхней комнаты, как поют и кричат крестьяне, которые шли строить дом для Ральфа Литтлмауса, ведь его старый сгорел на празднестве в честь Михайлова дня. И я подумала: ах я, бедняжка. Снова заперта внутри. Пропускаю всё веселье. Но потом моя мать, слегка позеленевшая лицом, свернулась на своей большой кровати и задёрнула занавеси и полог. А Морвенна пошла на кухню ругаться с поваром из-за ужина. И я спустилась по лестнице, проскользнула через зал и двор и побежала по дороге в деревню, подоткнув юбки и сняв обувку.
Каркас дома был уже возведён, и Джоан Прауд, Марджори Мастерд и дети Ральфа сплетали ивовые прутья, чтобы поставить стены.
Рядом в небольшой ложбинке проходила моя любимая часть строительства, и я прыгнула, дурачась, прямо туда, чтобы месить ногами грязь с соломой и коровьим навозом, из которых выйдет отличная обмазка для стен. Жижа дарила приятные ощущения, просачиваясь сквозь пальцы ног. Светило солнце, дул ветерок, ежевика была спелой, а люди пели «Эй, тра-ля-ля-ля» и «Девица, славная красой», и у меня между пальцами хлюпала грязь. О, как здорово быть крестьянкой.
Потом мне в голову пришла первая хорошая мысль. Я набрала пригоршню грязи и швырнула вверх. Я смотрела, как она – хлюп! да шлёп! – падает на лица, руки и плечи моих товарищей-месильщиков. В меня тоже полетели пригоршни серой и вонючей жижи, и я не отставала до тех пор, пока мы не стали похожи на гипсовых святых.
Внезапно