Да, жаль, что не хватило смекалки захватить все с собой, когда любимые свекор со свекровью выгнали ее из квартиры на улицу, уж, по крайней мере, если бы продала, на чайник хватило! Но мечты мечтами, а действительность в лице Лерки преградила ей путь к теплой конуре, отсрочив на неопределенное время вожделенное чаепитие.
– Ты, это, лахудра, слушай сюда! Чтой-то ты нас за людей не считаешь, а? Рылом мы, что ли тебе не вышли? Так мы тебе лыжи отсюда навострим, это недолго! Валентина Ивановна женщина сговорчивая, особенно если подмазать ее как следует, а…
Надежда дальше слушать не стала, стряхнула Леркину руку со своего рукава, не потаив брезгливости, уж больно грязна была эта рука.
– Если у тебя есть чем подмазать Валентину, тогда что же ты на бутылку у всех клянчишь? – насмешливо поинтересовалась она у своей собеседницы, слегка опешившей от такого оборота.
– Ты, Лерка ко мне не вяжись, я к тебе никаких злых чувств не испытываю, но если надоешь, то так врежу, что забудешь, как тебя зовут! Не погляжу, что ты мать троих детей, тем более, что ты сама не часто об этом вспоминаешь. Я тебе не бабочка, крылышками бяк-бяк, я через такие трудности прошла, которые тебе и не снились, у тебя-то всех трудностей, как бутылку портвейна раздобыть, над детьми-то мать твоя надрывается. В общем, я тебя предупредила! – закончив обличительную речь, Надя юркнула по ступенькам вниз, оставив Лерку с приоткрытым ртом.
– Ишь ты, фу-ты, ну-ты! – только и нашлась та.
Повздыхав, и почесав ногу об ногу, блохи заели, дети натащили котят, с них и сыплется, Лерка потащилась обратно, бормоча себе под нос привычные ругательства, и предвидя с тоской, как сейчас ее встретят собутыльники. Глядя на эту грязную, худую и растрепанную женщину, невозможно было поверить, что некогда она блистала красой почти неземной, была скромной и застенчивой. Молодые люди увивались возле нее, словно коты возле миски со сметаной, считали за счастье, если она им улыбнется. Она и улыбалась, да видно не тому.
Избранник ее попивал крепко, но был хорош собой, а, главное, самоуверен, женщин отчего-то испокон века тянет на таких вот самоуверенных, эгоистичных самцов. Он спился в течение пяти лет, сдох под соседским забором, не дойдя каких-нибудь десяти метров до своей калитки, в одну из лютых, снежных зим, это он уже у матери в деревне жил. Она еще с годок подержалась, а потом покатилась под уклон, да быстро так покатилась, не остановишь! Отец ее умер с горя, глядя на такое безобразие, мать