– А что, – решил он, – тут ни ГАИ, ни ГИБДД еще нет. Можно и выпить рюмку-другую, за успешное завершение проекта. Анфиса, кстати, и гитару прихватила. Какие там у нас песни про автомобили есть?
Глава 4
– Да, душевно посидели, – подумал Николай, оглядывая небольшую компании, которая, по его мнению, уже устала отдыхать, – не так часто выдается вот так, как прежде… А как прежде? Как в «нормальном» мире, где нет холопов, и где мне, боярину Шубину, не влом спеть пару песен для своих подданных? Но это, конечно, здесь, где нет лишних глаз и ушей. Где можно и схулиганить, не опасаясь неудобных вопросов. А если и будут такие – опять «включить» боярина – строгого, но справедливого. Который делает, что хочет. А главное – делает, потому что имеет на это право. Вот как сейчас, подниму настроение двум иностранцам, загрустившим отчего-то. Вспомню, так сказать, «молодость», в Иностранном легионе. Был там такой весельчак, из итальяшек. Тоже бренчал на гитаре каждую свободную минутку. Вот тогда не знал автора его песенок, думал, что сам сочинил. А теперь почему то знаю, что это всемирно известный, в том мире, конечно, Тото Кутуньо. Ну ка, память, выручай.
Шубин запел, чувствуя, как в горле уже немного першит. Но от этого один из шлягеров его прошлого был еще приятней в звучании; интимней, что ли. Тут уж без недоуменных, но по прежнему восторженных взглядов не обошлось. Но Николай был уверен – неудобных вопросов ему никто задавать не будет.
– Пока сам не объясню, конечно, – усмехнулся он, – а – нет. Кажется, ошибся. Вон – Анфиса что-то хочет спросить?
Оказалось, что Анфиса Никаноровна склонилась поближе к нему – чтобы никто рядом не смог услышать – вовсе не с вопросом, а с просьбой:
– Коля, жалко мне девицу. Чахнет ведь. Только работой и живет.
– А ребенок? – удивился Николай.
– Нежданный, – вздохнула женщина, – напоминает о самых ужасных днях в ее жизни. Потому с ним больше дядька Белкин тетешкается.
– А что сама Соломония?
– Домой ее тянет, хоть и не говорит прямо. Жутко ей здесь, на Руси. Не приняла она эту землю… вот как я.
– И что теперь? – спросил Николай так же негромко, найдя взглядом Соломонию, которая действительно, что называется, сбагрила сынка старому казаку, – я то ее не держу.
И добавил про себя: «Ага – что было нужно от нее, уже получил. Вот такая я бессердечная сволочь!».
– Не решается к тебе подойти с просьбой. Через меня спрашивает разрешения связаться с семьей, с отцом.
– А есть такая возможность? – заинтересовался Николай.
– Есть, как не быть такой. Нужен Камень-накопитель, а разговорник она сама сделает.
Боярин нахмурился – о таком Узоре в исполнении