Если бы я была умнее или опытнее, то поняла бы, что мне стоит показаться врачу. Но я боялась психиатров и не знала, где их искать, к тому же у меня не было денег. Осознавая, что мне нужно зацепиться хоть за что-нибудь, чтобы не сползти в омут безумия, я принялась искать спасения не вовне, а внутри себя.
Это оказалось сложно. Люди лгут, говорила мне та Вика, что сидела во мне, закрыв глаза руками, как ребенок. Люди предают. Они разваливают твой мир и саму тебя на части, и ты не можешь уберечься от них. Они задумывают плохое. Если бы ты была другой, говорила она мне, то с тобой такого не случилось бы. Это ты во всем виновата.
Как ни странно, в конце концов именно этот тонкий детский голосок, упрекавший меня, подсказал мне путь к спасению. Если это я сама виновата в том, что произошло, значит, нужно сделать так, чтобы от прежней меня ничего не осталось. Моя глупость, мое незнание людей были причиной исчезновения моего мира – значит, следует начать с себя, а затем уже менять мир. Я представила дом с множеством комнат, каждую из которых требовалось разрушить и перестроить заново, разломать стены и возвести на их месте другие, куда более прочные, и первый раз за все время искренне рассмеялась, примерив к себе выражение «прохудилась крыша». Предстояло ее залатать.
Знаете, мне до сих пор кажется, что за те полгода я поумнела больше, чем за всю предыдущую жизнь. Совершила, так сказать, качественный интеллектуальный скачок. Наверное, мне не хватало хорошей встряски или такого удара, какой я получила. От него я стала молчуньей, наблюдающей за людьми и пытающейся понять скрытые мотивы их поведения. Прежде я совершенно не задумывалась над этим и теперь чувствовала себя ученым, открывающим новые миры.
Именно в то время у меня начал вырисовываться план. Если раньше я существовала, будто погруженная в воду, не думая ни о чем, кроме того, что нужно плыть, то теперь я стала оглядываться вокруг и думать над тем, в какую сторону меня несет течение.
План мой заключался в том, чтобы уехать отсюда. Я имею в виду, из страны. Много лет я жила в коконе, возникшем благодаря деньгам мужа и моим собственным стараниям и куриной слепоте: я не видела очевидных вещей. Теперь эти вещи сами бросались в глаза.
Существа вокруг меня пили, курили, били жен и детей и беспрестанно ругались. Нищая беспросветная жизнь, полная унижений и заискиваний, поисков «своего» врача, «своего» сантехника, «своей» заведующей детским садом… Самые простые действия обставлялись массой преград, превращались в бег с препятствиями по пересеченной местности: взять одну бумажку, выпросить вторую, угрозами добыть третью – и все это лишь затем, чтобы на финальном этапе выяснить, что требуемую справку тебе все равно не дадут, неважно, по каким причинам. Я ненавидела существующую вокруг реальность, где меня растоптали, а купленный моим мужем судья лишил меня всего, на что я