Святые Отцы, учители Церкви, при свете Христовом, при свете Святого Духа, вглядевшиеся в глубину сердца человеческого, усмотревшие в этой глубине образ действия различных страстей, называют тщеславие страстью многообразною, самою тонкою, неудобопостижимою [Преподобный Кассиан Римлянин, Св. Иоанна Лествичника, слово 22-е, о тщеславии]. Все прочие страсти возмущают спокойствие человека, немедленно обличаются совестию, страсть тщеславия, напротив того, льстит падшему сыну Адама, приносит ему как бы наслаждение, представляется утешением духовным в награду за совершенное доброе дело. Все прочие страсти прямо нарушают противоположные им добродетели: так объедением нарушается воздержание, гневом – кротость, сребролюбием – щедрость. Тщеславие, по-видимому, не нарушает ни одной добродетели, оно, татебным образом отняв у человека памятование о Боге, о несказанном величии Божием, о несказанной святыне Его, пред которою самое небо нечисто (Иов.15:15), увлекает падшего человека взглянуть на себя с одобрением и удовольствием, полюбоваться собою. Несмь яко же прочие человецы, говорит оно! (Лк.18:11).
В ослеплении своем из удовлетворения самим собою, тщеславный благодарит Бога, забыв, что благодарение Богу падшим человечеством может быть приносимо только из видения множества собственных согрешений и немощей, видения, соединенного с видением неизреченных благодеяний Создателя к Его созданию, к созданию погибшему. Тщеславие радуется, когда увидит, что человек обогащается добродетелями: оно надеется обратить всякую добродетель в согрешение, надеется соделать всякую добродетель причиною и поводом к осуждению человека на суде Христовом. Оно покушается пророчествовать! Оно дерзостно стремится к творению чудес, и решается искушать Господа! Чуждое духовного дара, оно ищет представить себя имеющим дар, или, по крайней мере, внушить подозрение к себе в людях, как бы