– Ты не похож на человека, способного преступить закон, – сказал он старику.
– О каких законах ты говоришь? – вскинул голову слепец. – Есть законы светские, законы веры, законы природы, но не волнуйся: ни я, ни мой сын не преступили ни одного из них.
– Почему же тебя преследуют?
– Знания дают человеку не только силу, но и приносят страдания. Иди, урус, тебе нужно решать.
Капитан понял, что настаивать на продолжении разговора бессмысленно, и отправился к Денисову – стоило поделиться с ним новостями и посоветоваться, как быть. Пробравшись темными, запутанными переходами, он вошел в каморку Матвея Ивановича. Хорунжий не спал. Федор Андреевич присел на седло у покрытого попоной тюка, заменявшего стол, и молча протянул ему записку. Денисов повертел ее и вернул:
– Прости, но я в этой тарабарщине ни бельмеса!
Федору Андреевичу стало стыдно: зачем он обидел прекрасного человека? Мог бы догадаться, что. хорунжий не знает французского! Так нет, совершил бестактность. Но… тогда получается, что из всех, кто находится здесь, французский знают только он и сын старика?!
– Это ты меня прости, Матвей Иванович!
– Ладно, – усмехнулся казак. – Дело говори.
Кутергин перевел записку и поделился своими сомнениями. Денисов слушал набычившись, тяжело глядя исподлобья. Потом уточнил:
– Что старик говорит? Кто за ним тянется, чьи людишки?
– Молчит, – развел руками Федор Андреевич. – Ждет нашего решения.
– Во-о-на, – протянул хорунжий. – Этого нам только недоставало! Оказывается, вот за кем охота идет, а я все голову ломал: зачем конные по пескам кружат? Значит, басурманы старика ловят? Убьют его, как пить дать, убьют! И сынка тоже. Я азиатские замашки знаю.
– Нужно решать, – напомнил капитан. – Пусть они не христиане, но можем ли мы оставить их без защиты?
– Здесь Азия! – Денисов многозначительно поднял палец. – Сами того не зная, в серьезные дела вляпаемся!
Не договорив, он покрутил головой и зло сплюнул в угол каморки: новые проблемы его не обрадовали. Не надо было быть бабкой-гадалкой, чтобы предположить, какое решение примет Федор Андреевич. С одной стороны, казак всем сердцем готов приветствовать его, но с другой – весь его опыт и присущая пограничному жителю осторожность призывали к обратному – бросить старика и его сына на волю судеб и уходить! Уходить, чтобы вернуться в форт к назначенному сроку с данными для составления подробных карт.
– Если мы оставим их, степь и пустыня узнают: на русских солдат нельзя положиться, – тихо сказал капитан.
– Кто же расскажет? – вскинулся