Никуда капитан до вечера не вышел.
Видимо, после хорошей дозы коньяка да под успокаивающий шум дождя, под мягким верблюжьим одеялом ему тоже хорошо спалось.
Поэтому Шульгин сам к нему заглянул примерно за час до ужина. С самыми серьезными намерениями.
Номер немец занимал не столь роскошный и дорогой, но вполне приличный, просторный, хотя и однокомнатный, с таким же, как у Шульгина балконом во двор.
«В случае необходимости, – подумал Сашка, – можно свободно перебраться по карнизу…»
Фон Мюкке только что закончил бриться (как джентльмен, второй раз за день) и благоухал хорошим мужским одеколоном с сухим горьковатым запахом.
Появление нового приятеля он встретил с энтузиазмом. Трудно сказать, насколько искренним.
– Только коньяк сегодня пить больше не будем, – сообщил фон Мюкке, улыбаясь. – Слишком вышибает из колеи. Лучше – местные вина. Говорят, они превосходны.
– Я тоже об этом слышал. Вот и проверим, насколько слухи соответствуют. Однако насчет коньяка вы тоже не совсем правы. Один мой знакомый говорил: спиртное в умеренных дозах полезно в любых количествах.
Немец, когда до него дошел юмор этой сентенции, которая, по определению, не могла принадлежать ни англичанину, ни немцу, долго смеялся, даже повторил ее, наверное, чтобы лучше запомнить.
Но юмор юмором…
– Присядем, господин капитан, – очень светски, в стиле какого-то романа начала этого или конца предыдущего века сказал Шульгин. – Нам есть о чем побеседовать. Причем – очень серьезно. Я понимаю, что мое вторжение в вашу жизнь может выглядеть странно и внушить такому человеку, как вы, обоснованные подозрения. Но тем не менее…
– Не совсем понимаю, о чем вы… – ответил фон Мюкке небрежно, но внутренне подобрался. Такие вещи Сашка ощущал на уровне безусловных рефлексов.
– Я могу производить впечатление человека эксцентричного и даже недалекого, но эта оценка будет не совсем правильной. Просто мои интересы и пристрастия не всегда пересекаются с плоскостью реальной жизни.
Общественное положение, приличное состояние и удаленность моей родины от центров мировой политики делают меня достаточно автономным от нее. Когда вы, европейцы, пять лет увлеченно уничтожали друг друга без всяких логически объяснимых причин, я предпочитал охотиться на антилоп в Кении и изучать пещерные храмы Аджанты в окрестностях Аурангабада. Довольный тем, что могу не участвовать в охватившем мир безумии…
– И к чему вы это говорите? – нетерпеливо прервал немец слишком длинный, на его взгляд, период.
– К тому, – не обидевшись на невежливость собеседника, ответил Шульгин, – что, несмотря на приверженность буддистским принципам «неучастия» и «неделания», необходимость научиться выживать в экстремальных ситуациях