Эта сцена прерывается и события описывают уже состояние самого академика, который из-за услышанной вести о своей возможно скорой кончине поддался размышлениям. Лаконично с этим описывается внешнее пространство – большой зал, где стоял учёный, где практически нет света – единственный источник света настольная лампа, а огромные люстры отключены. Он проходит к большому окну, где наблюдает за сумерками, где уже видна Луна, вновь названная белой Фебой, что отчасти начинает символизировать о его проникновении в воспоминания прошлого. Он вспоминает, как впервые принялся за создание реального биологического существа, при этом интересно, что здесь упоминаются муки одиночества, после чего описывается весь процесс создания нового организма с литературно-научной точностью, показывая рвение самого учёного и даже некоторые данные.
На этом моменте завершается третья глава и последующей, описан первый диалог между Лайонелом и организмом, в котором он объясняет в сознании мальчика, что он его сын – Малик. И после описания этого диалога становиться явным, что и Малик искусственно создан, но он назван нечто большим, своего рода венцом творения, существом, созданный по образу и подобию самого Лайонела, из-за чего в предыдущей сцене Регар, будучи щенком, не обратился к Лайонелу как к отцу, а назвал его по имени, в отличие от Малика, но к тому же этот момент является тонкой отсылкой на будущие события и одновременно прототипом этой сцены или точнее, её атмосферы является сцена из того же 6 тома романа «Конструктор миров» автора, на который в свою очередь прототипом была созданная со стороны команды Сатоси Тадзири во время разработки короткометражного фильма в медиафранжизе «Покемон» атмосфера, во время сцены создания персонажа Мьюту.
В этой же сцене перед главным героем предстаёт новый персонаж, прекрасно описанный как невероятное существо. Но оно