Вспоминаю завет Виктора Антипина, сказанный мне перед смертью: «Ты, главное, Ириша, никогда не изменяй себе в творчестве».
Долгое время нам удавалось держать высокий уровень литературных вечеров. Мне казалось или так и было – писатели-классики сами приходили на встречу к нам в тонком плане. А потом Вадим с семьей уехал жить в Гатчину. Там начался его гатчинский период. Виктор Антипин уже заболел. Онкология. А меня затянули в вязкое болото посредственности и самолюбования вновь пришедшие люди. И среди них одна пишущая учительница с мужем таксидермистом. Они стали собирать деньги на общий сборник и пытаться его издавать. Но издательство было выбрано неудачно. Время шло, а сборника все не было. Через четыре года Вадим с семьей вернулся в К. Вместе с Н.-м взял издание сборника в свои руки, мы с ними съездили в Союз писателей. Выбрали там новое издательство.
Когда мы были в Союзе писателей на Большой Конюшенной, нас принимал Б. А. О-в. Очень он благосклонно отнесся к Вадиму. Филатьев тогда состоял в московском союзе и договорился с О-ым перевестись в Санкт-Петербург. Он вышел из комнатки Б. А. и стал разговаривать с секретарем, пожилой женщиной. А я сидела на стуле рядом с кабинетом. О-в остался один. Вдруг слышу – маты. И он стал кричать по телефону. Был очень возбужден:
– В октябре, в середине месяца, Валерий Георгиевич, бросим жребий, чтобы не было никаких разговоров подковерных. Будем строить все одинаково, когда будет сделано, тогда будем выбирать. Вы своих соберете, мы своих. Пока мы делим шкуру неубитого медведя. Пусть строят одинаково.
Я просто возликовала, что подслушала исторический разговор.
Два главы двух соперничающих Союзов писателей делят новое, еще не построенное здание на Звенигородской. А я случайный соглядатай, первый раз оказалась в союзе, и мне идет такая информация. Кто самый главный подсмотрщик и доноситель? Конечно же, пишущий. Когда этот медведь был построен и поделен, Вадиму там дали вести Лито. Но это уже позднее.
Как