Лучше уж на коврике вашей прихожей, чуть не ляпнула я, но удержалась. Ладно, переживу как-нибудь, бояться нечего: дверь закрывается изнутри, да и женщина по виду приличная.
Она тут же появилась в дверях с чистым бельём, представилась тётей Пашей, пригласила смотреть телевизор и посоветовала закрываться на ночь. Что я немедленно сделала, потом соорудила постель, выбрав одну из трёх кроватей. Только собралась раздеться, как в дверном замке что-то забрякало и, к моему ужасу, дверь открылась. В проёме появилась грустная усатая физиономия, и через секунду её обладатель уже стоял передо мной.
– Меня зовут Гоги, это моя комната, – сообщил он, и, увидев испуг на моём лице, уточнил: – Эту ночь она в полном вашем распоряжении, я только пришёл познакомиться и сказать, чтобы вы закрывались на ночь.
Он уселся за стол, понизил голос и добавил:
– Вы же понимаете, это мужская гостиница, здесь не бывает женщин. Вот они и бесятся.
– Кто бесится? – испугалась я.
– Да эти абхазы, кто ж ещё! – как неразумному ребёнку пояснил Гоги.
– А вы кто? – поинтересовалась я. Для меня они все были на одно лицо.
– Я грузин, это совсем другое, здесь почти все грузины, но есть несколько типов… Я бы их никогда не пустил сюда! – Гоги разгорячился и ударил кулаком по столу.
В дверях незамедлительно показалась тётя Паша:
– Ты зачем сюда пришёл, тебе ж было сказано! Ну-ка, отдай ключ, ишь, с вахты стянул… Не волнуйтесь, моя дорогая, спите спокойно, я ключ вот сюда спрячу, – и с этими словами тётя Паша засунула ключик в глубины необъятного лифа.
Зря она ему показала, где ключ, место не очень надёжное. Остаётся уповать, что её здесь боятся.
Ночь, слава богу, прошла тихо, только фонарь за окном сильно скрипел и раскачивался от ветра. Утром, когда я шла по коридору в душ, краем глаза видела, как из дверей выглядывали какие-то личности, но никто слова не сказал, видимо, авторитет тёти Паши здесь был силён.
В издательстве «Малыш» встретили очень приветливо, Нехорошев позаботился. Посмотрев мои иллюстрации к «Свинопасу» Андерсена, тут же предложили «Гадкого утёнка». Если эскизы понравятся, со мной заключат договор. Ура, ура! До чего всё прекрасно! Спасибо тебе, Тальков, что выгнал меня, ведь всё могло сложиться по Андрюхиному сценарию. Правда, в других издательствах работы не было, взяли телефон, обещали звонить.
Вечером, в назначенное время, я стояла у входа в Дом композиторов. Юрий Владимирович с Верой провели меня в небольшой уютный зал амфитеатром, а сами ушли, как я догадалась, общаться с Альфредом Шнитке. Концерт долго не начинался, зал был полон, но народ всё подходил, и служительницы приставляли всё новые стулья.
Наконец, Шнитке появился, как-то незаметно просочился сквозь гребёнку виолончелей и контрабасов, прижимая