– Так что, будем с ними сотрудничать?! – обрадовалась я.
– Ты совсем, мать моя, из разума вышла. Ну кто после такого шума станет что-то делать? Все от страха по норам забрались. И потом, ты же знаешь Витю: если не его инициатива – дело не сдвинется. Ты почему со мной не посоветовалась, прежде чем отчитываться на совете? Всё можно было решить тогда, а теперь шансов нет.
Валера иронично смотрит на меня, и я понимаю, почему мои шансы так резко упали: всё рога проклятые. Почти каждый день встречаюсь с Юркой, прихожу поздно, когда Лёнька уже спит. Валерка ни о чём меня не спрашивает, но стал чаще ездить к дочке, а пару раз не пришёл ночевать. Видимо, мы выполнили свои миссии: я спасла его от тюрьмы, он ввёл меня в бизнес. Но если тюрьма ему больше не грозит, то в бизнес можно ввести, а можно и вывести.
В какой-то момент, когда нам с Юрой становится всё труднее расставаться на ночь, я решаюсь первой заговорить о разрыве. Валерка сначала отшучивается, мол, он нам не мешает, предлагает пожить втроём, потом, видя, что я настроена решительно, снимает маску притворного веселья и серьёзно, жёстко говорит:
– Пожалуйста, живи, с кем хочешь, только Лёню оставь мне. – И, увидев моё недоумение, дрожащими, перекошенными от ярости губами выдыхает мне прямо в лицо:
– Лёню – мне!
– Ты что, совсем уже? Лёнька – мой сын, а не твой!
Я настолько обескуражена, что не замечаю, как Лёнчик входит в комнату. Но Валера тут же хватает его на руки и спрашивает:
– Ты чей, мамин или мой?
– Твой, – немедленно отвечает сын, но, увидев моё огорчённое лицо, тут же поправляется: – Твой и мамин.
Валерка как-то разом успокаивается, начинает одевать Лёньку, и они уходят гулять в любимое место – порт. Уходят без меня. Уже в дверях Каштан оборачивается и спокойно говорит:
– Ты свободна, Лёнчику сейчас со мной будет лучше.
С неделю я жила у Юрки, потом Валера ушёл к своей жене, благо теперь его там ждали. Юра перебрался в нашу коммуналку, но никогда у них с Лёней не было того понимания, как с Валеркой. У сына сохранился устойчивый образ «папы-друга», и его невозможно было переплюнуть…
Сайгонская поездка могла бы иметь продолжение. Месяца через два после того, как Витя устроил разгон, Дрызлов назначил мне встречу во Дворце молодёжи. Предложил на пару с ним разрабатывать вьетнамские соглашения. Сказал, что пошустрил по своим связям, – дело очень выгодное, перспективы необычайные. Я отказалась, не хотела предавать Витю, да и личность Дрызлова симпатии не вызывала. На том и закончилась моя вьетнамская эпопея.
Часть 4. Заграница нам поможет
ноябрь 1989 г.
Из дневника Саши Полищука
Январь